Воскресший из мертвых - [11]

Здесь в провинции агенты много болтали всякой чепухи об этом богатом чудаке. И даже кто-то сложил комическую песенку о нем. Эту забавную песенку многие распевали. В ней с едкой насмешкой говорилось, что скряга Лундберг носит лохмотья, а не штаны. Конечно, это было преувеличение, ибо брюки Ионса Лундберга были обычно только поношены и потерты, но еще далеко не представляли собой лохмотьев.

Неудивительно поэтому, что в доме господина Пунтури имелось весьма своеобразное представление о коммерции советнике и в особенности об его костюме.

Так что когда Ионни благополучно прибыл к Пунтури, тот не без волнения воззрился на него. Эти чертовски рваные брюки, эти грубые, заскорузлые башмаки, цилиндр и старый потертый фрак в высшей степени поразили помещика. И вдруг догадка осенила его — перед ним, быть может, сам коммерции советник Лундберг, или, как в народе произносили, — Лумпери?

Ошеломленный хозяин долго молчал. И Ионни, закурив, начал беседу, сказав:

— Обширная у вас избушка.

Почтительно изогнувшись перед богатым гостем, Пунтури в ответ забормотал вежливые фразы. Но Ионни прямо его спросил:

— Так, значит, продается ваша усадьба?

Чтоб не продешевить, Пунтури не сразу признался в этом. Он уклончиво ответил:

— Лично я не хочу продавать, но моя семья что-то поговаривает об этом.

Ионни настойчиво переспросил о продаже, и тогда господин Пунтури, как бы уступая желанию покупателя, согласился на это, но поинтересовался в свою очередь:

— Ас кем я имею честь беседовать?

Ионни, чтоб прибавить себе коммерческий вес, задумал сослаться на свои большие знакомства в этом мире, и поэтому он сказал:

— В Хельсинки проживает некий коммерции советник Лундберг. Быть может, вы знаете его?

Пунтури утвердительно воскликнул:

— Как же не знать коммерции советника! К сожалению, лично я с ним не знаком, но слышал о нем много лестного.

— Ну, так вот я… — начал было пояснять Ионни, но запнулся, потому что его мысли повернули в другую сторону. Не договорив начатую фразу, он махнул рукой и произнес нечто совсем иное:

— А, да что там говорить об этих советниках и высоких чинах! Все мы, как говорится, простые смертные.

Теперь Пунтури окончательно уверился, что перед ним коммерции советник Лундберг. Ему даже понравилось, что этот советник так скромно говорит о высоких чинах. Какой это, в самом деле, простой, не гордый человек! Господин Пунтури почувствовал к нему искреннее расположение и с душевным волнением сказал:

— Да, тут чины не помогут, когда придет время держать ответ перед всевышним творцом.

Засим Пунтури, елейно вздохнув, прибавил:

— Лично я считаю, что те люди истинные богачи, кто не бахвалится своим золотом и чинами.

Этим он, конечно, хотел польстить Ионни. И, польстив, он начал усиленно обхаживать и угощать Ионни, как долгожданного покупателя и богатого кредитора.

В разговоре Пунтури, между прочим, описал прелести деревенской жизни. И это вдохновило Ионни сказать о прелестях жизни в городе.

— У нас тоже ничего себе жизнь! — воскликнул Ионни. — Пароход за пароходом подвозят товары. Едва успеваем их разгружать. Даже удивительно, что магазины вмещают в себя столько товаров.

Полагая, что речь идет о собственных магазинах и товарах „коммерции советника“, господин Пунтури смиренно произнес:

— Всевышний сам знает, кому в изобилии отпустить и то и другое.

Вся семья господина Пунтури, узнав, что в их доме находится такой высокий гость, взволновалась больше, чем сам хозяин. Все ходили на цыпочках и прибирали комнаты в честь богатого коммерсанта, чьи пароходы то и дело подходят к Хельсинки и чьи товары уже не вмещаются даже в самых больших магазинах.

5

Сделка улаживалась. Господин Пунтури уже показал Ионни усадебные земли и в особенности лесные участки. Он повел его в свой лучший строевой лес и там смиренным тоном праведника сказал:

— Милосердный господь помог мне сохранить этот лесок. Как видите, здесь не голая земля, а деревья.

Решительно ничего не понимая в лесном деле, Ионни все же строил из себя знатока, чтоб Пунтури не обманул его. Он тотчас же согласился с замечанием Пунтури:

— Да, деревьев здесь порядочное количество.

Пунтури осмелел и начал врать:

— Сто тысяч стволов здесь наберется, если считать более или менее внимательно.

Он знал, что сильно перехватил в этом счете, и потому для очистки совести добавил:

— Лично я не считал, потому что не собирался продавать этот чудесный лес, который я вырастил с божьей помощью.

Смиренные и ханжеские речи Пунтури заставили Ионни доверчиво отнестись к этому набожному человеку. Тем не менее Ионни на всякий случай все же сказал ему:

— В чем, в чем, а уж в лесном деле меня не обманешь.

Пунтури воскликнул:

— Где уж тут обмануть, если каждый ствол на виду!

И, подняв свои глаза к небу, добавил:

— Кто же станет губить свою душу ради десятка стволов? Ведь господу богу известно, сколько тут у меня всего.

Ионни и Пунтури дошли до границы имения. Сюда с соседнего поместья отчетливо доносился шум большого водопада. Даже туристы нередко приезжали сюда полюбоваться этим великолепным водопадом, который назывался „Паухукоски“. Поэтому Пунтури предложил Ионни: