Воскресший гарнизон - [2]

— Я знаю, о ком идет речь, комендант, прекрасно осведомлен...

— Так вот, учитывая, что лицо этого Чудовища столь чудовищно изуродовано, я мог бы и не являть его фюреру, но...

— Вы будете неверно поняты, если унтерштурмфюрера Фридриха Крайза не окажется в числе встречающих, — неожиданно последовал четкий, недвусмысленный совет Брандта. — Тем более что фюрер лично знаком с ним и не однажды пользовался его советами.

— Фюрер?! — все же не удержался фон Риттер. — Советами Фризского Чудовища?! — И только потому, что адъютант Гиммлера счел ниже своего достоинства хоть как-то объяснять действия фюрера, которые обычно мало поддавались каким-либо объяснениям, комендант сразу же сменил тон. — Извините, штандартенфюрер, но тогда, возможно, цель визита фюрера как раз и заключается в том, чтобы встретиться с господином Крайзом?..

— У фюрера не бывает «целей визита», барон. Сам его визит — куда, когда и кому бы он ни наносился, — является целью, способной оправдать любые средства и условности. Тем более, когда его сопровождает Скорцени, — еще назидательнее изрек Брандт.

— Так его будет сопровождать оберштурмбанфюрер Скорцени?! — приятно удивился фон Риттер. — Он недавно побывал у нас, знаком с условиями жизни гарнизона и строителей. Но коль так... Можете считать, что все предыдущие вопросы мною заданы не были. Когда рядом Скорцени, надобность в какой-либо дополнительной охране отпадает.

— Именно так я и истолковал ваше любопытство, — объявил адъютант рейхсфюрера СС и тотчас же повесил трубку.

2

Подстегиваемые воинским кличем «Барра!»[4], зомби-воины оставили свои бронетранспортеры и, мгновенно рассредоточившись по характерному для этой местности каменистому перелеску, устремились навстречу танковому десанту «врага».

Танки были русскими, из трофейных запасов, имевшихся на ближайшем танковом полигоне СС, и водителями их тоже были русские танкисты из недавно сформированного в районе «Восточного вала» батальона власовцев. Десантники, которые сидели на их броне, вскоре должны были пополнить парашютно-десантное подразделение, считавшееся гордостью генерал-полковника Власова[5] и составлявшее личный резерв командующего Русской Освободительной армии. Большинство из них только что прошло подготовку в разведывательно-диверсионной школе РОА, поэтому «бои» с зомби-воинами «СС-Франконии» в какой-то степени становились их выпускными экзаменами.

Высунувшись из люка штабной бронемашины, штандартенфюрер Овербек, затаив дыхание, следил за тем, как с непостижимой быстротой зомби взбирались на деревья, чтобы, маскируясь в листве, между ветками, поражать оттуда танки позаимствованными у русских бутылками с зажигательной смесью; как они бросались на землю и, змеями проползая между камнями, устремлялись навстречу бронированным чудовищам, пытаясь забрасывать их противотанковыми гранатами; какими изощренными приемами восточных единоборств выводили из строя набрасывавшихся на них десантников.

Это был особый взвод зомби, созданный исключительно из тибетцев, набранных и переправленных в «Регенвурмлагерь» с помощью таинственного ламы, известного в имперских кругах как «берлинский лама» или под псевдонимом «Человек в зеленых перчатках»[7]. Причем выяснилось, что до появления здесь, все тридцать бойцов-тибетцев были горцами, прошли подготовку в специальной диверсионной школе, где их готовили к выживанию в самых сложных, в том числе и в суровых арктических условиях, а также к рукопашному бою.

— Как они вам в бою, барон фон Штубер?! — поинтересовался Овербек, не отрываясь от разворачивавшегося на ближайшей равнине зрелища.

— Пока что... никак.

Брови штандартенфюрера медленно, долго тянулись вверх, пока где-то там, у самой кромки волос, не сомкнулись со складками лба.

— Что значит: «Никак», барон? Особенно если речь идет о зомби-тибетцах? И с такой оценкой вы хотите предстать пред ясные очи Скорцени, а возможно, и самого Гиммлера? — Все решительнее ввергал себя в изумление Овербек.

Это был человек с библейски удлиненным, богообразным личиком смиренного пастора и пронизывающим взглядом зеленоватых глаз факира. Коротко стриженные и всегда старательно, назад, приглаженные волосики на его голове произрастали настолько редко, что к каждому из них Штуберу хотелось привязать персональную бирочку с номером, как к величайшей ценности, достойной Лувра.

— Самое страшное, что с этой оценкой я предстаю перед самим собой, — вызывающе заметил Штубер.

— Непростительная привередливость, штурмбанфюрер. Неужели не видно, что эти парни демонстрируют все, чему их обучали.

— Только-то и всего, — иронично подергал щекой барон. — Хотелось бы знать, однако, чему же их все-таки обучали. Если бы вам хотя бы месяц пришлось сражаться с теми, красными, русскими, которые громят нас на фронтах и в партизанских лесах, вы бы поняли, что этого слишком мало.

— И все же бой они ведут по всем правилам военной науки, — явно решил не давать в обиду своих питомцев командующий зомби-войсками «СС-Франконии» и ее комендант.

— Хотите знать, почему русские вот-вот прижмут нас к Одеру, господин штандартенфюрер? Нет, вы действительно хотите знать, почему? Так вот, я вам скажу: только потому, что плевать они хотели на все наши прусские каноны войны. Это в боях с англичанами мы можем демонстрировать нашу прусскую армейскую педантичность, поскольку у еще более педантичных «томми» она способна вызывать хоть какое-то уважение. А в глазах русских «ванюш» она всего лишь становится предметом насмешек.