Воскресший для мщения - [15]

... Но на следующий день ему не удалось поехать туда. Утром позвонила мать и дрожащим от волнения голосом попросила приехать к ней на Каширское шоссе.

- Не могу я, мам, - с досадой в голосе сказал Михаил. - На работу, понимаешь, еду устраиваться... Хороший вариант. И неподалеку тут...

- Мишенька, он избил меня! Понимаешь ты, избил! Ты мне сын или нет? Этот подонок, этот нахлебник поднял на меня руку! Намахивался и раньше, а этой ночью... Он избил меня! Кто, кроме тебя, родного сына, может за меня заступиться? - зарыдала мать. - Что же мне, к старику отцу обращаться или за братьями в Ярославль ехать? Тебе-то потом не стыдно будет?

- Хорошо, я приеду, - проворчал Михаил, хотя ехать ему совершенно не хотелось. Еще не хватало ввязываться в драку с этим мерзавцем. Эдик был человеком цветущим, далеко не слабого сложения, к тому же к нему и на квартиру и на дачу порой заезжали люди весьма сомнительные, с явно выраженной уголовной внешностью... Но делать-то ничего не оставалось. Не отказывать же матери? Стыдно, не стыдно, все это пустая болтовня, зато он знал, что у неё осталось ещё немало деньжат, не так уж она глупа, чтобы все разбазарить с этим подонком... А если он не приедет, черта с два ему что перепадет... Работенка эта и высокая зарплата ещё вилами на воде писаны, а мамашины деньги живые, настоящие...

... И он сел на машину и поехал к матери... На развилке Варшавского и Каширского шоссе, печально известном всем водителям месте, попал в чудовищную пробку, и его машину поцарапал какой-то грузовик. Михаил выскочил из машины и с истерическим криком бросился к водителю грузовика, намереваясь броситься в драку. Но открылась дверца "КАМАЗа" и оттуда вылез парняга в куртке. С блинообразной рожи с конопушками глядели на Михаила оловянные глазенки. А кулачья были больше, чем голова. Драться с ним было равно самоубийству. Михаил сразу сник и бросился искать гаишника...

... Инцидент был исчерпан только через час, парняга, глупо улыбаясь, обещал возместить ущерб, и Михаил на поцарапанной машине продолжил свой скорбный путь. Но тут же убедился в справедливости пословицы, что нет худа без добра... За время, пока Михаил выяснял отношения с конопатым парнягой, мать успела помириться с Эдиком. А точнее, Эдик с ней, вовремя сообразивший, что перегнул палку и ссориться с богатенькой вдовушкой ему совершенно ни к чему...

- Он извинился, - шепнула мать, открывая сыну дверь. - Он горяч, но отходчив...

У Михаила отлегло от сердца. Вступать в конфликт с Эдиком уже было не нужно. И это мигом подняло ему настроение, упавшее из-за инцидента на дороге и отвратительной вмятине на левом крыле "девятки". Он так вдохновился, что стал для виду разыгрывать роль сурового материнского заступника. Нахмурил свои черные брови и сделал решительный шаг в комнату, постаравшись придать своему лицу максимально грозный вид.

За столом перед традиционной бутылкой коньяка сидел черноволосый Эдик в белой футболке. Своим черным как смородинки глазенкам он умудрился придать виноватый блеск.

- Что тут у вас происходит? - мрачно спросил Михаил.

- Да так..., - развел волосатыми руками Эдик. - Понимаешь... Я был не прав... Я просто невыдержанный человек, просто неврастеник, Миш, ослепительно улыбнулся белыми зубами Эдик и тут же потупил глаза. - Я очень люблю твою мать, дорогую нашу Верочку... Мне с ней так хорошо. И ей тоже со мной хорошо... - Он томным взглядом одарил годящуюся ему в матери любовницу. - Но мы оба очень нервные, вспыльчивые... Я сам не знаю, как все это могло получиться... Ну прости меня, Верочка, говорю в который раз, теперь при твоем родном сыне... Как я мог так поступить, до сих пор не пойму...

- Ладно, проехало, - махнула рукой мать, снисходительно улыбаясь. Выпьем мировую... Я на бюллетене, сынок, отдыхаем сегодня после стресса. Садись с нами.

- Вас не разберешь, - пробасил Михаил, до ужаса довольный тем, что не пришлось связываться со скользким как змея и вызывающим опасение Эдиком. Радость просто таки распирала его впалую грудь. Михаил был вообще довольно труслив от природы, дрался плохо и страсть как не любил никаких выясняловок... И больше всего на свете боялся попасть в такую ситуацию, что будет вынужден защищать близкого человека... И пока Бог миловал, пронесло и на этот раз...

- Давай, Миш, садись, я налью тебе, - проворковал Эдик, и Михаил, продолжая мрачно глядеть на обоих, снизошел и сел...

... Пьянка получилась грандиозная... Ехать на машине уже никуда было нельзя, и Михаил остался ночевать. Наутро они стали опохмеляться. Мать постоянно целовалась с Эдиком, ходила полуголая и вела себя крайне непристойно. Но Михаилу все это было просто противно, никакой обиды и ревности он не испытывал ни в малейшей степени.

- Мой Эдичка такой хороший, - ворковала мать, сидя у любовника на коленях, обнажая свою толстую ляжку и пытаясь дотянуться губами до его могучей шеи. Эдик плотоядно улыбался, громко сопел и, не стесняясь Михаила, откровенно лапал её. А Михаил все подливал и подливал себе холодного пива.

- Ну, Миша... А как у тебя обстоят дела с этой... твоей... как её, забыла? - спросила равнодушным голосом мать.