Воскрешение секты - [108]

— Нет. Просто показалось…

— Хорошо, тогда давай готовиться к завтрашнему дню. Сперва нужно позвонить Якобу. Он должен остаться там до завтрашнего утра, «заморозить» ночью запись в камерах наблюдения, поговорить с Софией и предупредить ее, что мы придем. И открыть нам калитку. — Симон вытащил из кармана телефон Инги.

— У Якоба есть мобильник?

— Именно, теперь у него есть мобильник. Хорошо придумано, правда?

Беньямин стал остервенело чесать затылок, ломая голову, что за метаморфоза произошла с Симоном. Наконец он решил, что никогда больше не будет недооценивать человека, который производит впечатление тормоза и обожает копаться в земле.

54

Якоб спал в одной комнате с пятью другими мужчинами. Комната была не больше двадцати квадратных метров, между кроватями оставалось совсем немного пространства. Поначалу Якобу нравилось жить с другими: ощущать единение, иметь возможность с кем-нибудь поговорить после долгого дня… Но это было до наказаний, разброда и вынужденной бессонницы. Теперь комната скорее напоминала приют в гетто, а запах от немытых тел порой стоял невыносимый.

Йон, спавший в кровати рядом с ним, находился так близко, что Якобу достаточно было вытянуть руку, чтобы прикоснуться к нему. Кровать немилосердно скрипела, поэтому Якоб вынужден был лежать совершенно неподвижно.

Мобильник он судорожно сжимал в руке, прислушиваясь к тяжелому дыханию и похрапыванию соседей. Часы показывали двенадцать. Три часа он должен пролежать без сна. В три охранники пойдут в кухню, чтобы съесть по бутерброду. Тогда он остановит камеры наблюдения и предупредит Софию. Лишь бы она все еще находилась в подвале…

Якоб волновался, что Симон может позвонить ему. Отключить телефон он не решался — не знал, как его потом включить.

Йон повернулся на живот и издал долгий вздох, источавший запах капусты и бобов, которые подавали на ужин. Якоб отвернулся к стене. Ощутил, как отяжелели веки, как тело буквально умоляло об отдыхе.

Именно в этот момент в коридоре раздались шаги. Усталые сотрудники еле волочили ноги, бредя ночью в свои спальни. Он вздрогнул, когда раздался стук. Дверь широко распахнулась. Появился Бенни и крикнул, что все немедленно собираются в столовой.

Сонные лица, глаза, жмурящиеся на свет. Но, как пожарные или солдаты, они были приучены к такому. Натренировались вскакивать с кроватей, напяливать одежду и за пару минут приводить тело в боеспособное состояние. Никто не задался вопросом, кто вызвал их на собрание среди ночи, — это мог сделать только один человек. Якоб, лежавший под одеялом в одежде, надеялся, что никто не обратил на него внимания. Но остальные были слишком заняты тем, чтобы одеться и найти среди общей неразберихи свою обувь.

Он чуть задержался, когда остальные уже вышли из комнаты, делая вид, что возится со шнурком на ботинке. Почувствовал, что щеки у него горят, а сердце остервенело колотится в груди. Проклятый мобильник, который он не может выпустить из рук… если всех начнут обыскивать, его песенка спета. Он не знал, в чем дело, однако его не покидало неприятное чувство, что он как-то замешан во всем этом переполохе. И очень надеялся, что собрание будет коротким. Если все закончится хорошо, то у него еще останется время. Если все будет плохо, он должен прокрасться в хлев и позвонить Симону — если, конечно, собрание не закончится тем, что ему велят копать ров вместе с Эриком под надзором охранников.

* * *

На этот раз Освальд стоял не за кафедрой, а посреди столовой, сложив руки на груди. Лицо его напоминало маску, выражение под которой невозможно было понять. Проходя мимо, Якоб почувствовал на себе взгляд Освальда и похолодел, но постарался выглядеть беззаботным и невиновным.

Персонал, кажется, не понимал, чего от них ожидают, — все стояли маленькими группками в ожидании указаний.

Рядом с Якобом появилась Лина, ухватилась за рукав его рубашки. Он взглянул на нее и улыбнулся, но сказать ничего не решился.

— Встать в ряд вдоль стены! — скомандовал Освальд. — Лицом ко мне. С такой задачей вы справитесь?

На мгновение возникла толчея. Все замельтешили, сталкиваясь друг с другом и наступая друг другу на ноги, пока не выстроились в длинный ряд вдоль стены.

Освальд огляделся с мрачным выражением лица.

— Бравая команда, — проговорил он. — Впечатляет.

Именно эти перепады между сарказмом и с трудом сдерживаемым гневом пугали больше всего. Никогда не знаешь, в какой момент он взорвется и какую жертву выберет. Сейчас точно нельзя его раздражать.

Якоб оказался далеко от него, за несколько человек от конца ряда.

— Хорошо… — Освальд вздохнул. — Сойдет. Так вот, дело обстоит следующим образом. В этой комнате находится дебил, который считает, что может пойти против меня. Охранники заметили, как кто-то крадется по территории среди ночи, вблизи подвала. Как вы, вероятно, понимаете, меня немного утомило, что меня не слушаются. Может быть, этот человек признается сам?

Полная тишина. Ни звука. Большинство опустило глаза. На мгновение Якоб как бы унесся прочь в состоянии шока, но его вернул к реальности стук собственного сердца. Первая мысль была: все пропало. Но потом он почувствовал страх остальных, трепет, распространившийся по залу, и осознал, что он не единственный, у кого есть тайны.