Восхождение Сенлина - [72]

В конце первого дня в Купальнях, сообразив, что с оставшимися деньгами надо быть бережливой, Мария спросила молодую женщину, продающую мыло, где та живет. Ее направили в женский пансион, который содержала старая женщина с мышиным лицом по имени мисс Курд. Глаза у старухи были темные, взгляд – острый, как заточенный карандаш. Мария поселилась в чулане на чердаке дома мисс Курд, спрятала деньги под заплесневелый матрас – кровать была размером с гроб – и легла спать в одежде, слишком измученная для сновидений.

На следующий день она взяла немного карманных денег и красный пробковый шлем и отправилась на поиски профессиональной помощи. Она была уверена, что где-то в Купальнях существует заведение, которое помогает заплутавшим и потерявшимся. Госпожа Курд сообщила ей, что организованной миссии здесь нет, но предложила обратиться за помощью к некоему мистеру Горацию Фоссору, отставному таможенному агенту, известному своими социальными связями. Мисс Курд предложила организовать поздний завтрак в «Блинном доме». Мария не пожалела слов благодарности, и женщина с глазами-бусинками ответила артритным реверансом.

Мистер Фоссор, как оказалось, был чрезвычайно воспитанным человеком, свободным от пороков, за исключением нюхательного табака, который он принимал только с извинениями, оправдываясь после каждого неизбежного чихания. Наверное, он когда-то был красив. Он все еще был относительно худым, с зачесанными чернильными волосами, как у молодого человека, но тяжелые брыли и опущенный подбородок выдавали его возраст.

Мария не решалась довериться ему, научившись осторожности по предыдущим встречам в Купальнях, но мистер Фоссор обладал необъяснимой способностью по самым смутным намекам додумывать истинную природу проблем. Как будто ее одежда, незаметные движения и тембр голоса рассказывали историю вместо нее. Он обо всем догадался, и ей оставалось лишь подтвердить предположения, что Мария и сделала с некоторым удивлением.

Она спросила, был ли в способности угадывать чужую историю какой-то фокус?

– Никаких фокусов, моя дорогая, просто особый настрой, – кротко ответил мистер Фоссор.

Он настоял, чтобы ему разрешили воспользоваться связями и помочь найти ее мужа. Он был готов сделать это за весьма скромный гонорар в шекель в день и обещал вернуть деньги, если не сможет свести ее с мужем за две недели. Затем он заплатил за обед и отправился по делам, не дожидаясь окончательного решения Марии.

Но разве она могла не согласиться?

Она вернулась в пансион мисс Курд, собираясь пересчитать оставшиеся средства, учтя новые расходы, но обнаружила, что тайник с деньгами исчез. Она трижды перевернула отсыревший матрас, прежде чем поверить в это. Ее ограбили.

Выяснение отношений с мисс Курд оказалось бесплодным. Курд заявила, что все девушки в доме относятся к худшему сорту аморальных блудниц: воровство – еще не самая ужасная из их грязных привычек! Курд предполагала, что у Марии хватит здравого смысла не оставлять ценные вещи в комнате без замков.

– Я управляю пансионом, а не банком, мисси, – сказала она. – Арендную плату принесете утром.

В оцепенении Мария вышла из пансиона и побрела сквозь ежедневный хаос Купален, через толпу покупателей и торговцев, густую как заросли клевера. О, что бы она отдала за клочок травы или тенистое дерево посреди бесконечно кружащего тротуара! Она нашла скамейку у берега, деликатно уселась и погрузилась в размышления, которые кишели самобичеванием. Как она могла настолько глупо поступить? Она поднялась на башню так ловко и проворно – и теперь все рухнуло из-за единственной ошибки.

Ее последняя надежда заключалась в том, чтобы быстро воссоединиться с мужем, но единственный способ сделать это – заплатить мистеру Фоссору согласно ежедневной таксе, чтобы он пустил в ход свои связи.

Именно в эту минуту художник с краской в волосах поблагодарил ее за то, что она так хорошо ему позировала. Что привело их, как заключила Мария, к нынешнему соглашению: она стала натурщицей, и Огьер платил ей достаточно, чтобы мистер Фоссор делал свое дело, а она могла ночевать в постели.

– Вы слышали о мистере Фоссоре? – спросила Мария. – Может, на вечеринке или в пивной?

Огьер вжался в горб, как прячется в панцирь черепаха.

– Мадам, я персона нон грата в Купальнях. Я тут почти никого не знаю.

– Безвестность имеет свои преимущества. – Мария еле заметно пожала плечами, но художнику, который рассматривал ее словно в микроскоп, жест показался преувеличенным.

– Никогда не говорите такого живописцу, – парировал Огьер.

В конце второго сеанса Мария объявила, что мистер Фоссор в конце недели устраивает собеседование.

Огьер слегка встревожился, узнав, что Мария понятия не имеет, с кем ей предстоит встретиться. Она могла рассказать лишь следующее, со слов Фоссора: эти люди были тайным обществом альтруистов, еще не испорченных аморальным влиянием Вавилона, которые хотели помогать достойным. Это были принципиальные люди. Они верили в две экономики: материальную и вечную, чьей валютой были добрая воля и самопожертвование. Они называли себя «Клубом талантов» и, по словам мистера Фоссора, владели «галеонами золота».