Восхождение Сенлина - [43]
Вскоре перенаправленный снаружи солнечный свет потускнел и уступил место серебристому и куда более бледному лунному свечению. Лицо Сенлина раскраснелось от вина, живот округлился от отличной еды. Они опустошили тарелки, им принесли бутылку портвейна, и они развернули стулья к темной воде, которая поблескивала, как потрескавшийся оникс. Художник сложил мольберт. Зажглись газовые фонари вдоль улиц и пешеходных мостов. Музыка из танцзалов вперемешку звучала вдалеке. На террасе отеля позади них звонко смеялась женщина. Сенлин снова пожалел, что Марии нет с ним, хотя окажись все иначе, она почти наверняка заставила бы его встать со стула и утащила в ближайший танцзал.
Во время ужина разговор несколько увядал из-за волчьего аппетита, но теперь мужчины начали беседу с легкостью, словно старые друзья.
– Тут нет павлинов? – спросил Сенлин.
– Тут по два фламинго на каждого человека и тысячи зябликов, попугаев, ласточек и голубей, и я слышал про одного чудака, который выгуливает додо на поводке. Но павлина я ни разу не видел.
Сенлин рассмеялся:
– Я встретил человека, который был уверен, что тут есть павлины.
– Я с подозрением отношусь к уверенным людям. Видел таких, которые утверждают без тени сомнения, что в башне сорок шесть кольцевых уделов. Они из-за этого неопровержимого факта готовы даже драться. – Тарру втянул воздух сквозь зубы. – А еще я встречал на вид искренних воздухоплавателей, которые клянутся, что в башне всего лишь тридцать два кольцевых удела. – Тарру постучал по кончику носа. – Я знаю правду. Башня настолько же высока, насколько и человек, который взбирается к ее вершине.
– За неуверенность! – предложил тост Сенлин, и Тарру поднял бокал. – Раз уж тут нет павлинов, хоть ягнята есть. Это была самая сладкая отбивная из всех, какие мне случалось пробовать.
– В Купальнях нет места для ягнят, если не принимать во внимание скачущие повсюду стада куртизанок в ужасных шерстяных париках. Вы их видели! И каждая, я вам точно говорю, кишит вшами.
Тарру пустился в объяснения: оказалось, самые скоропортящиеся товары доставляют на воздушных кораблях, и этот же способ передвижения наиболее популярен у туристов.
– Только искатели приключений и стесненные в средствах поднимаются пешком, – сказал Тарру, заставив Сенлина застыдиться своего образа жизни. Он подумал, что для Тарру – как выяснилось, владельца трех шахт, в одной из которых добывали изумруды, – жизнь того, кто учит детей читать, писать и умножать, должна казаться весьма непритязательной. – Не хмурьтесь, директор школы. Так вот, ягненок сюда летит, а вы идете пешком! Вы же не ягненок. У вас есть пыл и смекалка. Здесь все мягче, тупее и беднее, чем притворяются! Они свиноводы и бакалейщики, которые вырядились по-королевски. – Тарру обвернул салфетку вокруг головы, изображая тюрбан.
Сенлин рассмеялся:
– Мне жаль, что вы уезжаете, Тарру. Приятно иметь хорошую компанию.
– Ах! Ничего не поделаешь. По правде говоря, я слишком долго откладывал возвращение домой. Наверное, жена уже продала все мои вещи.
– Вы женаты? – изумился Сенлин.
– Двадцать восемь… нет, двадцать девять лет. По ощущениям ни днем больше тридцати. Она терпеливая женщина, но я заставил ее ждать слишком долго.
Узнав, что Тарру женат, Сенлин испытал к нему еще более теплые чувства, хотя и задался вопросом: отчего мужчина в расцвете зрелости приехал в Купальни без супруги? Подобное разделение в каком-то смысле ставило под сомнение любовь и брак. Зачем жениться, если собираешься глазеть на чудеса света в одиночестве?
Впрочем, признался Сенлин, сам-то он именно так и поступил.
Глава вторая
Единственная настоящая опасность заключается в том, чтобы не заснуть, расслабившись в ванне. Чтобы ненароком не утонуть, отправляйтесь туда с компаньоном или познакомьтесь с кем-нибудь на месте.
Популярный путеводитель по Вавилонской башне, IV.IV
Дни шли за днями.
Сам собой возник регулярный график, что стало утешением для Сенлина. По утрам он втайне разыскивал в гостиничных реестрах следы Марии. Когда Сенлин оказывался на грани срыва, он напоминал себе, что Мария находчива, он терпелив, а башня конечна. Он читал «Путеводитель», свою единственную книгу. Он выискивал среди банальностей практичные советы, но мало что находил. Он жалел, что не взял с собой больше книг. Когда эти утешения переставали работать, он подкреплял себя бокалом вина.
Дни шли за днями.
Довольно скоро он обнаружил путь в кварталы, расположенные за похожими на торты гостиницами и галереями, – в более узкие улочки, где жили носильщики, горничные и продавцы. Эти закрытые от посторонних глаз жилища не были в полном смысле слова трущобами, но выглядели в целом скромными и ветхими. Кривые ставни свисали с незастекленных окон, веревки для сушки белья рассекали переулки. Воздух сперся от человеческих запахов. Отраженный свет здесь был тусклее, отчего лишайники в изобилии цвели на оштукатуренных стенах и брусчатке, покрывая их скользким губчатым серо-зеленым налетом.
Среди многоквартирных домов встречались пансионаты, где можно было быстро и ненадолго снять жилье. Вести эффективные поиски в пансионатах было трудно, потому что они оказались неорганизованными, переполненными и часто управлялись подозрительными владельцами, не настроенными помогать. Сенлин чувствовал себя заметным и нежеланным на задворках Купален, и вскоре он нашел повод, чтобы больше там не появляться. В конце концов, он очень сомневался, что Марии пришлось бы согласиться на такие серые и небезопасные условия проживания.
