Восхождение Рэнсом-сити - [85]

Поразмыслив, мистер Куонтрилл решил вернуться к привычным вещам.

– Я вычту все это из вашего жалованья, Роулинз, – пробурчал он.

* * *

Куонтрилл удалился. За ним последовали работники и, наконец, кутаясь в плащ, ушел мой двойник.

Адела долго разглядывала парящий медный лист.

– Тени! – воскликнула она. – Смотри!

Я не двинулся с места.

– Дай угадаю… Он не отбрасывает тень?

– Напротив. У него их слишком много.

– Вот как?

– Почему это происходит?

– По правде сказать, не знаю.

– Можно его потрогать?

– Думаю, да.

Аккуратно взяв лист двумя пальцами, девушка завернула его в обрывок ткани и положила к себе в сумку.

– При моем нынешнем жалованье, – вздохнул я, – я и за сто лет не выплачу мистеру Куонтриллу стоимость понесенных им убытков.

– К черту Куонтрилла, – заявила Адела. – Кому до него есть дело? Или до его денег?

– Раньше я так тоже говорил, но потом понял, что тоже должен что-то есть.

– Тебе нужно попросить расчет. И мне тоже.

– У тебя на примете есть другая работа? – усмехнулся я.

Адела жестом отмела эти возражения, словно пустяки.

– Не все родились богатыми. – И я развел руками.

Адела так задумалась о своих грандиозных планах, что даже не обиделась на мои слова, из чего я сделал вывод, что она была настроена серьезно.

– Ты что-то задумала, – сказал я. – Театр «Далли» или…

– Нет! Хэл – Гарри – это не игрушка. Посмотри на него! Нам нужно идти к сенаторам.

Кажется, я уже говорил, что Адела за лето стала патриоткой Джаспера. Думаю, дело было в том, что ее настоящая родина была для нее утеряна навсегда. Она разразилась пламенной и прочувствованной речью о том, что Аппарат – именно то, что нужно осажденному Джасперу, чтобы отразить наседающие силы Линии. Она говорила о том, что нужно отбиться от линейных, сокрушить их амбиции, посрамить Локомотивы. Говорила о независимости, власти, богатстве, свободе Джаспера от Великих Сил. Я сказал, что все это замечательно, но, во-первых, от Аппарата осталась лишь куча обломков, а во-вторых, неясно, что сделает мистер Бакстер, если я подам голос. Что, если намеки мистера Карсона имели под собой основу и мистер Бакстер действительно состоит в сговоре с Линией?

Адела заметила, что, если линейные меня выслеживают, вспышки, взрывы и фонтаны света в любом случае их насторожат. Разумеется, она была права. В общем, мы немного поспорили. Меня раздражало, что девушка мной командует, словно все это вообще как-то ее касается, но в глубине души я был рад, так как слишком долго хранил свои секреты в тайне. Мне не хватало мистера Карвера, мисс Харпер и даже Джона Кридмура, и я начал понимать, почему эти двое странствовали месте, хотя не выносили друг друга. Я скучал и по сестрам.

Я ужасно хотел поговорить с Аделой о Процессе, словах, языке, именах… и мире в целом. Ее же интересовали лишь политика и война. Я не в первый раз задумался над тем, что с этой девушкой сделали линейные, чтобы вызвать у нее такую ненависть к жизни, и пожалел, что не встретил ее раньше.

Короче говоря, мы сошлись на том, что покинем Джаспер и отправимся в Джунипер, располагавшийся на другом конце Территории. Джунипер в открытую противостоял Линии. Мы собирались предложить городу свои услуги. К черту мистера Бакстера и его клеветнические заявления. Если Линия нас боится, пусть у нее будет причина – это слова Аделы, а не мои. Я согласился, что было бы неплохо снова отправиться в путь. Девушка расцеловала меня в обе щеки. Насколько я знаю, среди землевладельцев Дельт это считается знаком заключения важного договора.

В дни наших с мистером Карвером странствий по Краю мы бы снялись с места сейчас же, покинув город до зари и даже не оглянувшись на него. Кто знает, как бы все обернулось, если бы мы так и сделали! Но похоже, с возрастом я стал не так легок на подъем. Сначала, сказал я, мне нужно решить кое-какие дела. Адела спросила, не касается ли это белокурой, изящной и счастливо аполитичной актрисы, которую я упоминал раньше; правда, она описала мою пассию менее лестно. Я ответил, что это мое личное дело, хотя и не стал отрицать, что буду скучать по белокурой, изящной и прочее и прочее.

* * *

Весь следующий день я провел за устранением последствий разгрома, учиненного Аппаратом в подвале «Ормолу», и к вечеру устал, проголодался и был весь в поту. Сил у меня совершенно не оставалось, и все-таки я натянул на себя лучшую одежду – с чужого плеча, – проглотил страх и отправился в «Парящий мир».

Дорога в «Парящий мир» от Свинг-стрит шла на север, в сторону реки. На мосте Фенимор меня окружили торговцы цветами и спичками, попрошайки, вербовщики и пророки разного толка. Последователь культа Мирового Змея сообщил мне, что совсем скоро наступит день, когда эта знаменитая рептилия проглотит себя целиком, а заодно и нас, и подкрепил эти слова жестом, напомнившим мне о Процессе Рэнсома, от чего мне стало не по себе. Я дал этому человеку полдоллара.

Вечер выдался жаркий, и небо было густо-синего морского цвета с чернильными кляксами облаков. С наступлением темноты с края моста на севере становился виден бордель «Парящий мир», стоявший у обрыва на вершине утеса к северу от Джаспера, – высокое здание с множеством окон, устроившееся на скале, подобно особняку миллионера. Ночью оно освещалось сотнями красных фонарей, свисавших с карнизов, деревьев вокруг или арок в саду… В общем, когда в городе внизу было темно, свет «Парящего мира», проникая сквозь деревья, освещал всю округу.