Восходитель - [3]
Рубашки прилипали к спинам пастухов. Скорее бы выгнать этих бестии из леса, где они так умело прятались у нижнего брода гонки, наконец, заканчивались. Коровы входили в ручей и, вытянув шею, не спеша пили воду. К ручью припадали и пастухи.
Нет ничего прекраснее входить в селение со стадом при догорающей заре. Коровы идут кучно, дружно. И мычат они вечером как-то по-особенному трубно протяжно, вытягивая звук с низкого тона до самого высокого. Словно говорят: встре-ча-ай... Некоторые озяйки выходят к околице и издали зовут своих любимиц. Быстро разбредается стадо по дворам, желтая пыль теплым молочным запахом долго еще висит в воздухе.
По характеру Чхумлиан был не только упрямым, но и честолюбивым. Не прочь был похвастать школьными отметками, своей ловкостью, отцовской славой, - чем угодно. Когда его приняли в пионеры и повязали кумачом шею, он так возгордился, что всю неделю, невзирая на уговоры родителей, спал в пионерском галстуке.
А когда Като, бойкая и задиристая девчонка, сказала в шутку, что он боится один ходить в лес, Чхумлиан постарался доказать, что она болтает чепуху. Впрочем, отличиться ему помог случай: домой не пришли коровы.
Я их мигом пригоню, заявил мальчик. Он добрался до леса, когда сгустились сумерки.
Хяпш, хяпш, звал Чхумлиан.
Коровы не попадались. В полночь темноте он выбрался к верхней поляне. Спугнутое стадо поросят, как горох, прокатилось от родника в чащу.
Хяпш, хяпш...
Ни хруста ветки, ни шороха. Темнота хоть глаз выколи. Изредка пролетали светлячки, и тогда казалось, что кто-то прошел мимо с горящей цигаркой. Совсем рядом ухнул филин. Одинокому путешественнику стало жутко, и он полез на дерево...
А когда утром стадо вновь выходило из села, навстречу ему шагали две коровы и Чхумлиан. Теперь беглянки дня три будут сидеть дома и есть (в наказание!) сочную чучелу, любимое коровье блюдо. Чучела заставит их почувствовать всю прелесть домашнего очага, и они уже не захотят оставаться в лесу на ночь.
После этого случая еще долго говорили о том, как Чхумлиан один ночевал в лесу...
А ты смелый, сказала Като. Чхумлиан небрежно посмотрел на девочку: какие могли быть на этот счет сомнения!
Трудное время
1941 год навалился на семью двойным горем: войной и тифом. И если первая беда гремела еще далеко на западе, то вторая вошла прямо в дом. Во время осенней вспышки тифа в Местии переболела почти вся семья.
Первым захворал десятилетний Бидзина. Александр тправил его с Марьямул на кош в Лагунвари, чтобы изолировать больного сына от других детей. Сам же прописал и лечение: чеснок с аракой. Чеснок как лекарство арака для сна. Похоже, это нехитрое снадобье и спасло Бидзину. Вернувшись с коша, слег сам лекарь. Его отправили в беспамятстве и бреду в больницу. Следующей жертвой стала старшая дочь Виссариона Керикмез. Через три недели она умерла. Вслед за ней скончался Александр. Бедная Фацу обезумела от горя. Вскоре тиф скосил и ее. Тифом переболели тогда и Чхумлиан, и Ира и Филипэ, но выжили. После этой страшной осени в большой дружной семье не осталось ни одной супружеской пары. Виссарион лишился жены, Марьямул - мужа, бабушка Тэрро умерла за год до вспышки тифа.
Чхумлиан глубоко переживал потерю матери. Отец за делами и восхождениями не шибко баловал его нежностями, вся ласка шла от нее. Старики говорили - мать хранительница очага, святая святых сванского дома, дети в вечном долгу перед матерью. Чтобы отблагодарить мать, надо в собственных ладонях изжарить ей яичницу на огне или трижды накормить мясом неродившегося туренка. Он бы, наверное, так и сделал, как велит поверье, но нет уже матери, некого лагодарить. Раннее сиротство поселило в глазах его печаль, проступавшую потом даже в минуту веселья.
Долгий траур стоял в доме. Особенно убивалась Ева. Она пряталась на сеновале и плакала. Помнится, сказал ей тогда отец:
- Не надо прятаться, дочь моя. Плачь на людях.
Никогда не стесняйся правды. Долго еще в дом не приходили гости: люди боялись заразиться тифом. Заходили только дядя Восеб и друзья Чхумлиана Марлен и Миха. Они ничего не боялись. К весне 1942 года в поредевшей семье стала налаживаться нормальная жизнь. Самым крепким в горе был дедушка Антон. Он подбадривал всех, учил стойко переносить беды. К нему тянулись.
Едва оправились от одного несчастья, как надвинулось другое: к дому неумолимо приближался фронт. Люди в селениях говорили о предстоящих бомбежках. Разгром фашистов под Москвой зимой сорок первого вселил надежду на скорое окончание войны. Однако сорок второй нес новые огорчения: наши отступали. Горцы всматривались в карту, висевшую в сельсовете, 4 июля оставлен Севастополь, 24 июля Ростов-Дон. Фашистские армии, словно прорвав плотину, вливались в междуречье Дона и Волги и стремительно катились к Кавказу. В первой декаде августа они захватили Армавир, Ставрополь, Минеральные Воды, Пятигорск, Кисловодск, подошли к Нальчику, вступив на землю соседней Кабардино-Балкарии. 10 августа пришла очередь Майкопа, 11 августа Краснодара, потом Моздока. Враг двигался к Санчарскому, Марухскому, Клухорскому и другим перевалам Западного Кавказа. Вскоре гитлеровцев заметили на склонах Эльбруса.
В этой книге историю своей исключительной жизни рассказывает легендарный Томи Лапид – популярнейший израильский журналист, драматург, телеведущий, руководитель крупнейшей газеты и Гостелерадио, министр юстиции, вице-премьер, лидер политической партии… Муж, отец и друг… В этой книге – его голос, его характер и его дух. Но написал ее сын Томи – Яир, сам известный журналист и телеведущий.Это очень личная история человека, спасшегося от Холокоста, обретшего новую родину и прожившего выдающуюся жизнь, и одновременно история становления Государства Израиль, свидетелем и самым активным участником которой был Томи Лапид.
Президентские выборы в Соединенных Штатах Америки всегда вызывают интерес. Но никогда результат не был столь ошеломительным. И весь мир пытается понять, что за человек сорок пятый президент Дональд Трамп?Трамп – символ перемен к лучшему для множества американцев, впавших в тоску и утративших надежду. А для всего мира его избрание – симптом кардинальных перемен в политической жизни Запада. Но чего от него ожидать? В новой книге Леонида Млечина – описание жизни и политический портрет нового хозяина Белого дома на фоне всей истории американского президентства.У Трампа руки развязаны.
Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.
В книге известного публициста и журналиста В. Чередниченко рассказывается о повседневной деятельности лидера Партии регионов Виктора Януковича, который прошел путь от председателя Донецкой облгосадминистрации до главы государства. Автор показывает, как Виктор Федорович вместе с соратниками решает вопросы, во многом определяющие развитие экономики страны, будущее ее граждан; освещает проблемы, которые обсуждаются во время встреч Президента Украины с лидерами ведущих стран мира – России, США, Германии, Китая.
На всех фотографиях он выглядит всегда одинаково: гладко причесанный, в пенсне, с небольшой щеткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой – похожий скорее на школьного учителя, нежели на палача. На протяжении всей своей жизни он демонстрировал поразительную изворотливость и дипломатическое коварство, которые позволяли делать ему карьеру. Его возвышение в Третьем рейхе не было стечением случайных обстоятельств. Гиммлер осознанно стремился стать «великим инквизитором». В данной книге речь пойдет отнюдь не о том, какие преступления совершил Гиммлер.
Очерк этот писался в 1970-е годы, когда было еще очень мало материалов о жизни и творчестве матери Марии. В моем распоряжении было два сборника ее стихов, подаренные мне А. В. Ведерниковым (Мать Мария. Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. – Париж, 1947; Мать Мария. Стихи. – Париж, 1949). Журналы «Путь» и «Новый град» доставал о. Александр Мень.Я старалась проследить путь м. Марии через ее стихи и статьи. Много цитировала, может быть, сверх меры, потому что хотела дать читателю услышать как можно более живой голос м.