Восход Хепри - [4]

Пальмы роняли привычные тени, раскидистые и высокие, но малопригодные, дабы спрятаться от жара Светила. Вспугнутые грохотом птицы, кружась и вереща, постепенно возвращалась к своим гнёздам. У Дома Мастеров Золота было не в пример спокойнее. Навстречу Тути-Анх вышел Старшина Дома — старый уроженец Яхмади, принявший в Та-Кем имя Амен-Сенеб, и учтиво приветил женщину. И, тут же, развернув длинный кожаный свёрток, воскликнул, не удержавшись:

— Какой меч! О, все Нетеру и мои старые боги, только вам по силам такое! Великий меч! Давно, ох, как давно не держала молота длань Амен-Сенеба, не дышал на меня раскалённый горн! — я всегда был хорошим ювелиром, но тот, кто держал молот кузнеца, никогда не забудет, как в руках его рождается меч! — Пи-Ре, принеси заготовки! — старый ювелир добавил подмастерью.

— Но почему ты не пошёл послушником в Ипет-Сут, ведь при Храме Амена много мастеров из Ре-Тенну и Яхмади?

— И бегать десять разливов в подмастерьях как Пи-Ре? — нет, мне нужно было золото и собственное дело. Правда, и мастерству златокузнецов Та-Кем я проучился целых два разлива, ведь наши украшения много грубее, а ювелиры берегов Хапи умеют оживлять золото, серебро и камни, — подмастерье прервал его речь, принеся чеканки синего золота, — смотри, достойнейшая, сюжеты и надписи для обеих сторон клинка?

— Без изъяна, ты, как всегда, великолепен, да вознаградят тебя Нетеру! — не дожидаясь награды Нетеру, Тути-Анх сунула пять золотых кайтов в ладонь ювелира.

— Смотри, рукоять из слоновой кости, в виде Анх — креста Вечности, — Амен-Сенеб прокашлялся — синее золото, в которое щедро добавляли стеклянную краску, давало о себе знать, — удовлетворена ли госпожа золочением на серпах отборной бронзы? Такой великий меч, побывав в руках искусного ювелира, способен не только рубить бронзу и колоть гранит, но сокрушить то, что намного твёрже — сердце возлюбленного, — Амен-Сенеб заметил смущение Посвящённой и прервался на полуслове.

— Конечно же, почтенный властелин священных металлов, — Тути-Анх улыбнулась, едва заметно, сделав вид, что не поняла намёка или не расслышала последних слов мастера.

— Левую чеканку уже можно крепить, равно, как и священный знак в самом конце лезвия, перед остриём, дабы острие легче перемахивало щиты и брони, а вот правую — придётся подогнать.

— И сколько у вас уйдёт на это? — Тути-Анх нервно вздохнула, женщина торопилась, Ипи Ра-Нефер должен появиться на Подворье Имхотепа очень скоро. Он не мог не заметить взрыва, услышанного по всему Уаситу, и не мог ограничиться даже докладами самых верных Хранителей Трона.

— Завтра утром, достойнейшая, в первых лучах Хепри, мой посыльный вручит тебе Меч, дабы Посвящённая Жрица воочию смогла убедиться, что священный меч отныне не только всесокрушающ, слава Тайному Знанию Нетеру, но и воистину прекрасен, и красота его способна сравниться с его мощью! — Амен-Сенеб своим, воистину восточным красноречием, заставил Тути-Анх тепло улыбнуться, — а теперь, — старый ювелир поник головой, — задаток в четыре дебена я уже получил, когда достойнейшая заплатит мне остальные десять?

— Когда священный меч будет в моих руках! Сразу же. Твой посланник, почтенный мастер Амен-Сенеб, найдёт меня в собственных покоях, небольшой, но богато украшенный проём в стене гостевого зала Дома Посвящённых Братства.

Тути-Анх вышла, не простившись, и окликнула колесничего, ожидавшего неподалёку. Уже вечерело. Правда ли, что Атум-Ра проливает кровь на закате. Или же, как пишут поэты, он превращает в золото Священные берега. Но сейчас и пальмы, и заросли тамариска, и редкие смоквы, даже крестьянские хижины казались жрице золотыми. Добрый знак для Трижды Мудрейшего и Имхотепа — сына его. Что принесёт ей завтрашний день? Принесёт ли долгожданное счастье, сокрушит ли твердыню сердца, о чём неучтиво обмолвился старый златокузнец?

1511 ВС, 3 месяца Пер-Мути, Сезона Засух

Четырнадцатый год Правительницы Хат-Шебсут.

Десятый год Величайшей Маат-Ка-Ра Хени-Мет-Амен

Четырнадцатый год Соправителя Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра

Колесницы неслись как ветер по улицам Уасита, почти за два итеру в час. Пусть и Священный час Та-Кем и в полтора раза короче, нежели у нечестивых Фенех, Бабили и Акайвашта. Ибо неведомо нечестивцам, что на тридцать шесть часов разделили Хепри-Ра, Амен-Ра и Атум-Ра Престол Нут, а двадцать четыре часа — есть влиянье Апопа. Но, всё равно, промчаться почти двадцать тысяч шагов за час Та-Кем, да в городе… Никакой лучник не попадёт, разве что, в коней. Ипи был доволен скоростью колесниц на опасных улицах.

Великолепные, украшенные полуизваяниями Нетеру-Хранителей Анпу и Херу, парадные врата Уасита, три десятка локтей в высоту, пропустили кортеж Величайшего. Самого Тути-Мосе, Ипи Ра-Нефера, а за ними — нескольких молодых Хранителей Трона, Носителей Щита и воинов из отрядов Храбрейших. Рядом с Тути-Мосе ехал опытный начальник Стражи Тути-Мосе и личный Носитель Щита — Ахти-Мут. Но Верховный Хранитель Ипи Ра-Нефер взял с собою лишь Усер-Мина: своего поверенного и Старшину Совета Хранителей Великого Дома Маат.

Прихватили на всякий случай — ведь поединок, даже тренировочный, очень опасная забава — шестерых лекарей Братства Анпу. Да двоих Посвящённых, что «умеют исцелять без ножа и мази, и убивать без дрота и лука». Чему Ипи Ра-Нефер однажды был свидетелям, да и сам немного освоил эту науку.