Восход - [37]

Когда он немного утих и остановился, я встал, и, приглушая свою ярость, которая бушевала во мне в этот момент, спокойно сказал:

— Извините, товарищ майор, но если бы такое случилось ещё раз, я бы поступил так же. Вот вы говорите «песочница», а эта песочница — часть моей жизни. И операцию я не ставил под угрозу срыва, я всё контролировал, и тот результат — который удалось достигнуть, оказался лучшим выходом на данный момент. Попроси я вас разобраться с этим случаем, в лучшем случае, сейчас бы эту точку контролировал кто-то другой. В худшем… И говорить не хочется. И не факт, что эта «песочница» сейчас бы работала. Да и не в ней дело, по большому счёту, дело во мне. Я такой — какой есть, и я не могу пройти мимо такой несправедливости. Да, конечно, ставить на одну чашу весов какое-то кафе и операцию по смене власти глупо, но я и не ставил их на одну чашу. Я выполнял свою работу, и ещё раз хочу подчеркнуть, я ничем не рисковал. Если вас, товарищ майор, не устраивают мои принципы, то я готов написать рапорт на увольнение. Буду работать один, вот только отчитываться больше я ни перед кем не буду.

Я развернулся, и собирался уже выйти, что бы забрать свои вещи с комнаты и попрощаться с ребятами, но в спину я услышал окрик Георгича:

— Стой лейтенант, тебя ещё никто не отпускал. Да сядь ты, наконец, — уже более миролюбиво попросил он, — извини, вспылил я, нервы ни к чёрту. Сам должен понимать, я здесь как на иголках сидел, не спал даже вообще.

Я повернулся и посмотрел на него, выглядел он действительно не свежим образом. Филин сидел, нахмурившись и опустив голову. Такого разноса он видимо тоже не припомнит на своей памяти. Я к тому моменту уже боле менее пришёл в себя, злость схлынула, осталась только какая-то опустошённость.

— Ты тоже меня извини, командир, вспылил. — Я снова присел за стол, и обстановка разрядилась. Командир улыбнулся и сел, Филин тоже повеселел. Что ж, приступим к разбору полётов, но уже более спокойно.

— Было хоть из-за чего вписываться? — Заинтересованно спросил он.

— Было, командир. Вон, Филин знает. — Тот непонимающе посмотрел на меня. — Ты же помнишь плов в Волгограде? — Спросил я его.

— О-о, да, — улыбнулся он, — это было божественно.

— Ну вот, а они его делают лучше, чем я. И не только плов. Там весь список восточной кухни. Ну не мог я, командир, оставить их в беде, не мог. Не вмешайся я тогда, их бы просто прибили, а девчонку утащили бы к себе, и о ней можно было бы забыть.

— Ладно, ладно, — пробурчал Георгич, — понял я. Хм, теперь, значит, они будут охранять их за еду?

— Ну, как-то так. — Ухмыльнулся я, сам только что, осознав, чего я там намутил. Это же позор для них, но они пошли на это, стало быть, уважают. — Командир, а они реально нас уважают.

— Ха-ха, ха-ха-ха… — Не выдержал Георгич, Филин тоже подхватил эстафету. — Ну, уморил, — вытирая слёзы с глаз, просипел командир, — заставить работать на себя организованную преступность, и кого!!!

— И за что-о!!! — Поддержал его Филин.

Отсмеявшись, они, наконец, приступили к дальнейшим разбирательствам.

— Вот смотрю я на тебя, Хват, и вижу, что я о тебе, ни фига не знаю. — Резюмировал Георгич. — То ты режешь всех подряд, словно всю жизнь в мясной лавке работал, то такие коленца выкидываешь. Один Погост чего стоит. Хорошо, раз ты сказал, что всё было под контролем, пусть будет так. Я верю тебе. Но впредь, постарайся хотя бы предупреждать о таких моментах. Знаю, знаю, — увидев, что я хотел что-то сказать, он замахал рукой, — тогда у тебя не было возможности сообщить об этом, просто ты имей в виду, что такую работу, рады будут выполнить ребята, даже в качестве разминки. Может быть, не так красиво как это сделал ты, но подопечных бы на произвол не оставили. Всё. Теперь о другом. С теми бандитами на дороге понятно, таких мразей надо давить сразу, как увидишь, а тех, что хотели машину угнать — почему оставил в живых?

— Не знаю, командир, — я задумался, потому что и сам не знал, почему я их пожалел, — честно, не знаю. Сейчас и сам понимаю, что мне это не свойственно, но почему я так поступил с ними — понять не могу.

— Они смогут опознать тебя при желании? — Озадачился Филин.

— Да я и не скрывался, конечно, смогут. Весь вопрос в том — будет ли у них для этого желание? Да что собственно произошло-то? — Не выдержал я их многозначительных переглядываний.

— Ну, с Крестом понятно, тот никому не станет рассказывать, кто его поимел, а вот эти придурки, могут и рассказать, кому ни будь информацию о тебе, и даже составить фоторобот, они же наверняка поняли — откуда ты.

— Знаешь, командир, я думаю, что ничего и никому они рассказывать не станут. Это не тот тип людей. Шакалы. Они даже своих товарищей бросили на произвол судьбы. Нет, скорей всего, сейчас они в какой ни будь дыре отсиживаются, боясь нос высунуть на улицу. Эти экземпляры очень любят свои никчемные жизни. Ну а даже если они и обрисуют фоторобот, кому это будет интересно? Нашим спецам? Теперь вряд ли. А пиндосы и так имеют мою фотографию. Так что ничего страшного я не вижу.

— Ладно, убедил, — и через несколько секунд, продолжил Георгич, — ещё раз. Но, сработал всё же красиво. — Не удержался он от похвалы. — Теперь о наших баранах. Почти все ребята уже вернулись, все поставленные задачи выполнили, жертв с нашей стороны нет, хотя был один не понятный случай, но ребята сработали оперативно, неприятностей удалось избежать. Там Удав работал. И в момент ликвидации, он почувствовал пристальное внимание в спину, и только скорость его уберегла от смерти. В следующий миг он уже вязал какого-то мужика, который успел выстрелить, между прочим, в спину Удаву. Позже стало ясно, что это агент МИ-6. Ребята работали быстро и, воспользовавшись спецпрепаратом, вывернули его наизнанку, после тихо прикопали. Знал этот агент немного, но пару связных всё же сдал. Сейчас Удав с Ребусом работают в этом направлении. Может, повезёт, мы и МИ-6 вырежем здесь. Уж больно они подлые. От них всякой гадости можно ожидать. Тот ещё народец.