Вошедшие в ковчег. Тайное свидание - [37]

— Рыбку не половили? — Продавец насекомых нахмурился. Лицо его посерьезнело.

— Ну что вы! В ней обитают одни змеи, жуки-скоморохи и сороконожки.

— О-о, это плохо, если змеи, несдобровать ему. — Женщина перевела взгляд с меня на продавца насекомых. Неужели она и в самом деле беспокоится о зазывале?

— Главная проблема — вернуться назад. Я тогда столкнулся с огромными трудностями. Хоть мне и потребовалось полдня, чтобы добраться до конца штрека, но это еще было ничего, а вот когда я решил возвратиться, растерялся, не зная, куда идти. В подземной пещере полагаться на компас нельзя. Дорога полна опасностей, я здорово проголодался, от усталости дрожали колени. В таком состоянии я провел ночь. Думал, мне конец — я ничуть не преувеличиваю. Часто ведь можно услышать рассказы о людях, которые заблудились в ущельях Фудзи и погибли.

— Что же вы предприняли?

— Заночевал прямо там. У меня оставалась одна-единственная плитка шоколада, пил воду, которая сочилась между камнями. Спального мешка я не взял, батарейки в фонаре сели. Надежды никакой. Но как только рассвело…

— Откуда вы узнали, что рассвело?

— Вы не поверите, но, оказывается, я устроился на ночь у самого конца штольни, где был уже выход — его называют северным или выходом к мандариновой роще. Лучи утреннего солнца проникали в штольню.

— И так спокойно рассказываете. — В тоне женщины слышалась насмешка, но в глазах теплилось сочувствие. — Толстокожий вы человек.

— В темноте все чувства притупляются.

— Правда?.. — Продавец насекомых, покачиваясь, сощурился. — В конце концов, пусть этот тип сам выпутывается, как знает, какое вам, Капитан, до него дело? Так что волноваться нечего. Понервничали — и хватит.

— Верно, — поддакнула женщина. Происшедшая в ней перемена показалась мне вполне естественной. — Не стоит волноваться понапрасну. В конце прошлого года был такой случай: вертелись мы как-то в торговом квартале одного лыжного курорта, вдруг видим — на крутом склоне забуксовал и понесся вниз тяжелый грузовик. Скорость километров шестьдесят. Мы как раз стали переходить дорогу, а директор поскользнулся и упал. Что делать? Прямо на него мчится грузовик, смотрю — проносится над ним, а он встает целый и невредимый. Бессмертный какой-то.

— Даже такой бессмертный, как он… — «В течение полугода» хотел я прибавить, но вовремя прикусил язык. Женщина никак на это не отреагировала. Кажется, она в достаточной мере не осознавала всю иронию ситуации: человеку, которому осталось жить всего полгода, ниспослана острота реакции, делающая его почти бессмертным. Я почувствовал себя неуютно. И мысленно попросил прощения у зазывалы. Когда человеку уготована столь трагическая смерть, ему невозможно отказать в определенных привилегиях. Стараясь преодолеть свою враждебность к зазывале, я начал думать, что он достоин билета на корабль.

Продавец насекомых дважды шлепнул себя по животу:

— Может, поедим?

Женщина снова взглянула на подъемник. Видимо, она все-таки беспокоилась. Даже если зазывала и в самом деле способен на головокружительные трюки, трудно поверить, что ему удалось взобраться к самому потолку. Меня больше занимало затененное пространство за самой последней из колонн справа. До того как мы приступим к еде, необходимо было убедиться, что зазывала не прячется там.

— Я не думаю, что он туда забрался, но на всякий случай проверю… За теми старыми велосипедами есть проход в помещение, где я складываю разные вещи. Много времени не потребуется.

Двадцать восемь велосипедов, стоявших пирамидой между опорой и стеной, были составлены парами, рули к колесам, и образовывали непреодолимую преграду. Не то чтобы пробраться через нее было невозможно, нет, просто вообще не возникало мысли искать там ход. И в первую очередь потому, что казалось, будто за велосипедами стена. Используя скудное освещение, создатель всего этого (то есть я) хотел отвлечь внимание от прохода. То был очередной трюк. Можно смело утверждать, что среди всех ловушек, расставленных на корабле, именно эту я замаскировал наиболее ловко. Высившиеся пирамидой старые велосипеды являлись прекрасной ширмой. Своеобразным ключом служило переднее колесо самого крайнего из них справа. Нужно было только сильно повернуть руль и освободить педаль, застрявшую в спицах соседнего велосипеда.

— Так, замóк открыт. Не поможете ли теперь повернуть колеса первого ряда в одну сторону?

Достаточно было чуть потянуть ряд на себя, чтобы вся пирамида повернулась и за опорой открылся конусообразный проход. В конце его виднелся грязноватый холст размером примерно в полтора квадратных метра. При слабом свете он казался обычным куском тряпки, наброшенным на один из велосипедов, но на самом деле был наклеен на толстую фанеру, являвшуюся дверью.

— Похоже на осиное гнездо, прикрытое листвой… — сказала женщина.

— Скорее, на вход в какую-то нору.

— Нет, на осиное гнездо!

Внутренняя планировка под стать маскировке входа. Первое помещение — небольшая комнатка в шесть дзё. Потолок низкий, чуть выше двух метров. Оттуда идут три туннеля — верхний, средний и нижний. Они заканчиваются небольшими комнатами, связанными между собой узкими каменными лестницами, — все это напоминает утробу сказочного дракона из тех, что ставят на детской площадке.