Профессию гадальщика он избрал совершенно случайно. Рассказ об этом я слышал в Москве… Привожу его, как весьма характеристический случай из московской жизни.
Был в Москве один богатый суровский торговец[6], человек, что называется, кулак и, ко всему этому, приверженец древнего благочестия[7]. Звали его хоть Иваном Петровичем. У этого Ивана Петровича был задушевный приятель, хлебный торговец. Были они знакомы лет двадцать и вели между собой хлеб-соль, как подобает солидным людям, чинно, хорошо и скромно.
Вследствие разных случайностей дела хлебного торговца, которого мы назовем Петром Иванычем, начали расстраиваться.
– Дам я тебе добрый совет, – сказал однажды Иван Петрович своему другу. – Слыхал я от старых людей, что первое средствие к прибыли в дом – это надо держать какого ни на есть странного человека. Теперь, если у тебя что неладно выходит, так потому именно, что ты блаженства не наблюдаешь…
– Как это?..
– Покайся и сделай богоугодное дело: колокол слей или что-нибудь другое, странников принимай, чти блаженных…
– Я и так…
– Вот посмотри, примерно, как твоя судьба исправится, если ты послушаешь меня! От добра говорю: не жалей куска хлеба, приюти к себе во двор какого ни на есть странного человека.
– Где же его взять?..
– Я тебе найду настоящего блаженного, который тридцать лет в пустыне акридами[8] и диким медом питался… Вериги в тело так и вросли: в полицию его призывали и то снять никак не могли. Говорят, что этот человек потерпел! Господи! И все за напраслину гонение! Слышь ты, говорят, и розгами-то его секли, и плетьми наказывали, все перенес, голубчик.
– Да, это бывает.
– Нет, братец ты мой, человек этот столь удивительный, что и сказать нельзя, таких редко видишь. Тридцать лет акридами и диким медом питался!..
– А зимой-то как же?
– Зимой?.. На все Господь.
– А!
– Так я тебе этого самого человека предоставлю. Вот посмотри, какое он счастье в дом твой внесет. Эти, братец мой, блаженные – дорогие люди. Он теперь тебе может про всякие святые места рассказать, душу твою очистить и на путь истинный тебя направить.
Таким образом, доказавши своему другу, что при его обстоятельствах нельзя предпринять ничего выгоднее и лучше взятия в дом «странного» человека, Иван Петрович принялся хлопотать о разыскании какого-нибудь блаженного.
В Москве есть личности, для которых всевозможное факторство[9] составляет правильную профессию. Получая разные таинственные поручения, они исполняют их с привычной аккуратностью, хотя и берут за это страшный комиссионерский процент. К таким личностям принадлежал рыжебородый, здоровый мужик Кузьма Захаров, выдававший себя за какого-то финляндского уроженца.
Желая отыскать для своего друга какого-нибудь блаженного, Иван Петрович прежде всего обратился к Кузьме.
– Помнишь, Кузьма, ты мне говорил про блаженного, что тридцать лет акридами и диким медом питался. Жив он теперь?
– А что, нужен он вам?
– Да, в один дом просили.
– Это можно-с.
– Ты говоришь, он в веригах?
– Как же, в железных веригах.
– А тяжелые они?
– Помилуйте, как же не тяжелы.
– И в тело вросли?
– Как есть в самое тело.
– Это хорошо…
– Одно слово – блаженный человек.
– То-то!
У Кузьмы много было на примете всяких блаженных, с веригами и без вериг. Поэтому ему недолго пришлось разыскивать: через три или четыре дня он привел на двор Ивана Петровича грязного, оборванного человека с длинными волосами, прикрытыми замасленной скуфейкой[10], и с узенькими плутовскими глазами на жирном, обрюзгшем лице. Блаженный прихрамывал на обе ноги и, ковыляя, опирался на длинный посох.
– Привел-с, – доложил Кузьма…
Блаженный вошел и, не обратив никакого внимания на хозяина, по обыкновению начал класть поклоны в правый угол.
– Где же ты живешь, добрый человек?
– Между добрыми людьми, милостивец; свет не без добрых людей!
– Есть у меня хороший человек: он тебя, по добродушеству своему, приютит и накормит…
Так юродивый попал к Петру Иванычу. Но сверх ожидания торговые дела его нисколько не поправлялись, а, напротив, шли день ото дня хуже и хуже…
Петр Иваныч терпел, хотя и не верил, что юродивый может сколько-нибудь исправить его торговые неудачи. Но он кормил и поил блаженного потому, что это не составляло для него особенного расхода и, кроме того, он этим хотел угодить своему старинному другу.
Но однажды вышел такой случай. Петр Иваныч получил в присутствии юродивого значительный куш денег в уплату по какому-то старому векселю. Положив их в ящик, который запирался на висячий замок, хозяин куда-то вышел. Все это очень хорошо заметил юродивый и, рассчитывая, что Петр Иваныч не воротится домой по крайней мере час, решился воспользоваться случаем. Но, к счастью, это ему не удалось.
Петр Иваныч забыл какую-то вещь в своей комнате, хватился ее на полдороге и воротился домой через каких-нибудь десять минут. Что же он застал? Сундук был открыт, перед ним в смущении стоял юродивый с пачкой денег в руках; на полу валялся топор и сбитый замок.
– Что это?.. Ах ты, мерзавец!
Юродивый вздумал было войти в свою роль и выкинуть какой-то кунштюк[11], но свалился на пол под ударом здорового кулака.
