Воровская корона - [24]

— Ну, чего ты кипятишься? — примирительно произнес Кирьян. — Спросить, что ли, нельзя.

Лицо у Кирьяна было идеально выбрито, сейчас оно лоснилось от обильного пота. Хрящ, стиснув зубы, смотрел прямо в глаза московского жигана.

— Я так понял, что мне здесь не доверяют. Если так, я разворачиваюсь и ухожу. Найду других компаньонов.

Кирьян усмехнулся:

— Таких, как мы, не найдешь. У любых против нас кишка тонка будет.

— Вы все Рыжего вспомнили, а ведь он еще в пацанах ходил, когда я уже жиганом был.

— Ну что ты кипятишься, — слегка приобнял Макара Кирьян, — давай выпьем мировую. Эй, Елизавета! Почему у тебя штоф пустой?! — сурово спросил жиган. — Не видишь, что ли, гости заскучали.

Мадам Трегубова напоминала юлу. Она без конца находилась в движении. То убирала пустую посуду, то подносила новые угощения.

— Угощайтесь, гости дорогие, — выставила она на стол маринованные грибы. — Только для вас. А вот и самогон, как раз такой, какой ты любишь, Кирюша, — плутовато стрельнула глазками мадам Трегубова.

Жиган хлопнул женщину по пышному заду и громко произнес:

— Ну, Костя! Ну, змей! Такую барышню отхватил! Все при ней! Знаешь, я ее у тебя отобью.

Обижаться не полагалось, и Фомич захохотал вместе со всеми. Если таким образом пошутил бы кто-то другой, а не Кирьян, то подобную шутку Костя наверняка не оценил бы. И тихий вечерок за штофом водки мог бы перерасти в нешуточную поножовщину.

— Мне тут Фомич рассказал о твоих замыслах. План интересный, — согласился Кирьян, наколов на вилку сразу несколько грибочков. — Только ты о главном не сказал.

— О чем же?

— Какую долю себе хочешь оставить?

— Поровну.

— Хм… Мы тут с жиганами посоветовались… Ну ты пойми нас правильно, питерский, только чтобы без обид, — прижал ладонь к груди Кирьян. Взгляд его сделался жестковатым. — Где налет будет? В Москве! Кто в нем будет участвовать? Опять же московские жиганы… Кто пролетки доставать будет? Опять наше дело.

— За мной машины, — напомнил Хрящ.

— Автомобили, конечно, хорошо, но это не главное, сам пойми, — миролюбиво протянул Кирьян.

— И что же ты предлагаешь? — посуровел Макар Хрящ.

— Я предлагаю то, что между жиганами всегда заведено было. — Кирьян немного помолчал, а потом со значением добавил: — По-братски разделить.

Васька Кот насупился:

— Это как же?

— Самое трудное дело на меня ляжет… Мне с жиганами переговорить придется, каждого копейкой заинтересовать. Кому охота просто так под пули башку подставлять? А потом, там ведь золотишко, камушки всякие будут… Верно я говорю?

— Да.

— У меня верные люди есть, которые сразу скупят все. Честно говоря, питерский, я вообще не вижу, что ты можешь принять в этом деле участие, — неожиданно расхохотался Кирьян. И, заметив, как напряглось лицо Макара, примирительно сказал: — Ну, ладно, ладно… пошутил я. Твоя наколка, значит, и доля твоя на кону. Но не обессудь, на половину не рассчитывай.

— И сколько же ты мне намерен отвалить? — как можно безразличнее спросил Макар.

— Из уважения к тебе и ко всем питерским жиганам… двадцать процентов.

Макар отрицательно покачал головой:

— Пойми меня правильно, Кирьян, не могу я согласиться. Что я жиганам своим скажу? Не поймут они меня.

— Ну что мы с тобой торгуемся, как на базаре? Не мешочники ведь! Ладно, так и быть, тридцать процентов, добро?

— Хорошо, — не без сомнения отвечал Хрящ.

— Настоящего жигана за версту видно, — буркнул со своего места Степан.

— Мне ведь у вас в Питере приходилось бывать, — произнес негромко Кирьян, — у меня кореш там задушевный живет… Фрол Копыто, не слыхал о таком?

— Какой он из себя? — серьезно спросил Макар.

— Высокий такой парень, с пышной черной шевелюрой, кулачища с арбуз! Треснет по башке — убьет!

На секунду Макар Хрящ призадумался, а потом уверенно ответил:

— Я в Питере почти всех блатных знаю, но о жигане с таким погонялом не слышал!

Кирьян вдруг весело расхохотался, хлопнул по-приятельски Макара по плечу и признался:

— Пошутил я. Нет такого Фрола Копыто в Питере!

Жиганы, сидящие за столом, сдержанно засмеялись.

Неожиданно в дверь постучали замысловатой дробью. Мадам Трегубова приникла к окну и отступила с довольной улыбкой.

— Это Макей!

— Пусть заходит, — распорядился Кирьян, — теперь он тоже жиган.

Елизавета Михайловна отомкнула дверь, и, стуча каблуками, в комнату вошел высокий парень.

— Всем мое здрасьте! Какая почтенная публика, не каждый день такое собрание увидишь! Какое событие отмечаем? Взяли кассу и теперь подсчитываем бабки?

Кирьян показал взглядом в сторону Макара и сказал:

— Здесь у нас гость питерский… Дело предлагает.

— Вот как. А меня в дело возьмете?

Макару показалось, что совсем недавно он уже слышал этот шепелявый басок. Он обернулся и увидел того самого жигана, с которым столкнулся на выходе из пивнушки. Глаза их встретились.

Парень сверкнул золотой фиксой и гнусно прошепелявил насмешливым баском:

— Уж не этот ли хмырь за столом ваш гость?

Хрящ поднялся, его рука невольно скользнула к карману, в котором лежал револьвер.

— Не меня ли ты хмырем назвал… гусь лапчатый!

За столом повисло напряженное молчание. Взгляды всех присутствующих застыли на яростных лицах обоих жиганов. Кирьян отложил в сторону вилку, и она, стукнувшись о край фарфоровой тарелки, издала зловещий звук.