Ворона летает по геодезической - [20]

Вика еще не спала. Она подошла к двери и смогла в промежутке между лаем уловить стук удаляющихся шагов. Мысль работала четко — если это преступник, она может выследить его или хотя бы успеть разглядеть издали. В азарте, позабыв всякий страх, даже не обувшись, девушка выскочила на улицу. Там было пустынно. А если он там, в подъезде, под лестницей? Вика в нерешительности остановилась.

«У, собака, шайтан…» — он выбежал во двор и спрятался за мусорным контейнером. Пожалуй, совершил ошибку, придя так поздно. А может, рискнуть еще? Нет, лучше днем. Он выглянул и обомлел — да вот же она, стоит спиной и медленно открывает дверь в подъезд. Он нащупал в кармане шнур.

Как только Вика потянула ручку на себя, дверь широко распахнулась, и оттуда кубарем, чуть не сбив девушку с ног, выкатился ее сосед, пьяница Прохоренко, с огромной дворняжкой Найдой на поводке. Вика еще никогда не была им так рада.

— Э-э-э, Вика, а что ты босиком-то?

— А, так… Здравствуйте, Виктор Иванович. Гребешок из окна выронила. Здравствуй, Найдочка! — девушка обняла собаку и потерлась щекой о сухой и холодный собачий нос.

— Нашла гребешок-то? — сосед подозрительно косился на ее карманы.

— А, нет, не успела, — Вике стало весело. — Стибрили.

— Ах ты, паскуды — вот народ пошел, мать твою, извиняюсь… Давай, Найда, делай свои дела. Лаять начала, — пояснил Прохоренко, — я думаю, хочет гулять, а она дурочку валяет. Э-э-эй, куда?..

Собака рванула поводок, и Прохоренко чуть не грохнулся оземь.

Мещеряков прошел уже пару кварталов, когда его словно что-то кольнуло в спину. Он развернулся и пошел обратно, ускоряя шаг. Чья-то тень мелькнула и скрылась в переулке. Черный плащ! Опоздал… Холодный пот прошиб Мещерякова. На мгновение он растерялся. Задержать? И что потом, если он опять ошибся — выговор в личное дело? Он опрометью бросился к дому, где жила девушка, и, увидев ее у крыльца с мужиком, одетым в затрапезное, успокоился. Это, конечно, она сама, жива и здорова, а с ней явно ее сосед, да еще с собакой, так что все в порядке. Вот только что она, дура, делает на улице? Ладно, надо проследить за тем, в черном плаще, он не мог уйти далеко…

— Найда, фас! — услышал милиционер за спиной и, оглянувшись, изумился — на него с рычанием, оскалив огромную пасть, неслась собака…

— Не укусила? — Ермолаев придирчиво осмотрел Мещерякова со всех сторон.

— Да нет, нас же учили — подошвой ботинка по морде, и все, сразу успокоилась.

— Ладно, Серый, уж извини, что так вышло. Я сам виноват, должен был ее предупредить.

— Я этому Прохоренке в тык дам. Он у меня попомнит — собаку без намордника да еще на представителя власти. И Абашидзе я упустил из-за него…

— Прохоренко и так перетрусил, наверняка. А насчет Абашидзе… Хорошо бы проверить, где он был в это время. Но, если честно, что-то тут не вытанцовывается.

— Да точно он, больше некому, — уверенно заявил Мещеряков.

— Почему?

— А по всему. Приметы. Одет в черное. Совсем обнаглел. Конечно, там темно было, но я успел заметить, что рост совпадает. И вообще не верю я этим грузинам.

— Что ж ты на блюстителя собачку-то натравила?

— Ха, а что я, интересно, должна была подумать? Между прочим, за час до этого опять был звонок. А тут — высовывается какой-то, а потом убегает.

— Ну так что, убегает — может, он на трамвай опаздывал…

Вика даже не улыбнулась. «Плохо дело», — подумал Ермолаев.

— А не хочешь недельку на даче пожить? — спросил Ермолаев.

— На какой даче?

— На моей. Там хорошо, речка рядом и вообще. А мы за это время маньяка поймаем.

— Хорошо, — угрюмо ответила она после некоторого раздумья. — Только не думайте, что я испугалась.

— Да уж не думаю…

— Значит, Заур Абашидзе? — Баскаков встрепенулся. — Вот и хорошо.

Ермолаев отметил про себя, что впервые за эти дни Баскаков заметно оживился. «Еще бы, — подумал он. — Все заслуги себе припишет. Да ладно, какая, в сущности, разница, — тут же устыдился он своим мыслям. — Тем более про взрывное устройство Баскаков не знает, потом скажу, когда наши приедут. А до этого попробую паскудника Абашидзе расколоть, если выйдет с допросом».

— Когда брать будете? — спросил он.

— Сегодня вечером.

— Вот и славно, а я с утреца — на дачу, ссыльную возвращать.

На чердаке обнаружилась куча старых журналов. Какие смешные были моды, и какой дурацкий юмор! А вот романы про любовь, еще дореволюционные, с «ять».

Вика легла, когда алый закат засветил в окно. Как хорошо, что завтра не нужно идти на практику. Утречком она пойдет на озеро, а потом — в поле, сплетет венок из одуванчиков. Пока ей не скучно. Скоро приедет Ермолаев.

Уже засыпая, она вспомнила, что не потушила свечку на чердаке. Не хватало устроить пожар в чужом доме. Она решила слазить наверх, но, как выяснилось, напрасно — свечка уже догорела и погасла. Спускаясь по деревянной лесенке, бросила рассеянный взгляд вниз в окно. Ей показалось, что там промелькнула тень. Послышался шелест травы. Птица, рассыпающая трели на ветке, зашелестела крыльями и улетела.

Вика действовала на автомате. Она проворно, двумя прыжками, оказалась на полатях под самым потолком, с головой накрылась лосиной шкурой и замерла. «Да что это я, с ума схожу, что ли», — только успела сказать себе она, как дверь с тихим шуршанием отворилась и почти неслышно кто-то вошел. «Идиотка, не заперлась», — подумала Вика и еще сильнее вжалась в доски. Сердце стучало так, что, наверное, было слышно во всей округе. Не хватало воздуха. Все-таки он ее нашел, и здесь нашел, как будто это сам дьявол…