Ворона - [12]

Александр Сергеевич ходил по авансцене и курил.

- Как вы сказали? "Направляющая"?

- Да, направляющая.

- Хм... А направляющую кто направляет?

- Никто.

- Так не бывает. Вот играл я генерала армии. В преотличнейшем эпизоде. Зритель видел, что я решил исход нашей победы. Но это не так! Зритель не видел процесса съемки. А там сценарист задал тему, режиссер ее поставил, мне сказал: "Ты тут, Саша, построже!" Так и мы - видим готовый фильм.

- И сами в нем участвуем!

- Так точно.

Из левой двери появилась Ильинская.

- Ах, вот вы где!

- Да вот, беседуем о вечности.

- И что же вы о ней думаете?

- Интересную мысль высказал Алексей, - сказал Александр Сергеевич, - он считает, что существует некая направляющая, которая и самого Бога создала.

- Любопытно, - сказала Ильинская. - Не хотите сыграть в лото?

- С удовольствием! - воскликнул Алексей.

- Давно не играли, - сказал Александр Сергеевич.

Отдохнув после обеда, Ильинская выглядела свежо. На ней было белое платье, которое несколько полнило ее. На высокой груди поблескивал крестик с изумрудом.

Из правой двери показался Миша с лейкой в руках.

- Пойду полью пионы, - сказал Миша.

- Юноша и цветы... Это прекрасно! - задумчиво сказала Ильинская и добавила: - Нарежьте мне букет.

- Хорошо, - сказал Миша.

- А мы в лото собираемся играть, - сказал Александр Сергеевич. Составите потом компанию?

- Я не люблю играть в лото, - сказал Миша. - Я пишу, вышел додумать мысль.

- О чем же вы сейчас пишете? - с придыханием спросила Ильинская.

- О времени Петра.

- Любопытно, - сказала Ильинская.

Миша удалился в левую дверь со своей лейкой.

- Право, он мне нравится, - сказала Ильинская.

- Поухаживайте за ним, - сказал Александр Сергеевич.

- Придется, - сказала Ильинская. - Странно, что он не увлекается женщинами. Во всяком случае, я его ни разу с ними не видела.

- Его женщина - писанина! - сказал Алексей и спел под балалайку:

Хороши весной в саду цветочки, Еще лучше девушки весной. Встретишь вечерочком Милую в садочке - Сразу жизнь становится иной.

На лице у Алексея было торжествующее выражение, как будто он что-то доказал этой песней и будто радовался, что в его репертуаре на каждый случай есть песня.

- Россия - зона рискованного земледелия, - сказал Александр Сергеевич.

- Согласен, - сказал Алексей. - Еще бы на Северном полюсе Москву заложили! Несчастная страна! Но с великим будущим!

- Вы верите в будущее России? - спросила Ильинская.

- Без всякого сомнения, - сказал Алексей.

- И я верю! - твердо сказал Александр Сергеевич.

- Придется и мне поверить, - сказала Ильинская. - Пойдемте играть в лото.

Уходят.

Прошла неделя.

На сцену въехал "мерседес".

Абдуллаев и Миша вышли из машины. Абдуллаев сказал:

- Я не ожидал, что они все разом нахлынут за дивидендами. Еще чего придумали, платить им! Перебьются!

- Что делать? - спросил Миша. - Их же сотни тысяч!

Абдуллаев некоторое время смотрел в зал, затем сказал:

- Буду думать.

Миша развел руки в стороны.

Свет погас, а когда зажегся - на террасе сидели за столом Ильинская, Маша, Александр Сергеевич и Алексей.

- Сорок один, - сказал Алексей.

- Какой сегодня грустный день, - сказала Ильинская. - Пасмурно.

- Тридцать семь, - сказал Алексей.

- У меня "квартира", - сказал Александр Сергеевич. - Русское лето сплошное мучение. Нет твердой перспективы хорошести погоды. Прямо-таки издевка какая-то над населением!

- Одна страсть угасает, на смену приходит другая, - сказала Ильинская, время от времени поглядывая на дверь.

Вошел Миша. Вид у него был печальный. Миша сел к столу, сказал:

- Мне кажется, Абдуллаев собирается сматываться.

Все застыли на пятнадцать секунд.

Актеры в этом месте хорошо продержали паузу.

Тишину нарушил Александр Сергеевич:

- Как говорил Гоголь, философия торжествует над печалями прошлого и будущего, но печаль настоящего торжествует над философией.

- Что же произошло? - спросила Маша.

- Ничего особенного, - сказал Миша. - Просто валом повалили акционеры, а денег на дивиденды у Абдуллаева нет, или он просто не хочет с ними расставаться.

- Но он же богат! - вскричала Маша.

- Чем богаче человек, тем он жаднее, - философски заметил Алексей. - В погоне за пустяками мы упустили существенное: не поинтересовались у Абдуллаева, каковы его намерения.

Маша встала из-за стола и нервно заходила по террасе.

- Я его сейчас приведу, - сказала она наконец.

Уходит.

- Вот вам и фокус! - сказал Алексей, тоже поднялся и захромал за балалайкой, потом запел:

Над страной весенний ветер веет. С каждым днем все радостнее жить. И никто на свете не умеет Лучше нас смеяться и любить. Но сурово брови мы насупим, Если враг захочет нас сломать, Как невесту, Родину мы любим, Бережем, как ласковую мать.

Абдуллаев появился как ни в чем не бывало под конвоем Маши.

- Очаровательные мои, в чем дело? Что за волнения, прелестные мои? Маша говорит, что я куда-то собираюсь исчезать. Это просто домыслы. Да, в данный момент я не могу выплатить дивиденды. Но я расплачусь акциями. Этих акций у меня на век хватит. Так что нет никаких оснований для волнений. Что касается исчезновения, то я действительно собираюсь в командировку в Аргентину. Но Миша прекрасно об этом знает. Почему я еду один? Да потому что я так хочу. Я захотел из ничего создать инвестиционный свой фонд. И что же? Создал! Я же не упрекаю вас, мои замечательные, что никто из вас ничего подобного не создал!