Воробьевы горы - [127]
А н т о н (поражен). Мне? (Хохочет.) Да я сейчас самый довольный человек на свете! Знаешь, какое счастье мне привалило? Иди в кино, иди! Ни о чем не беспокойся! Ни о тележке своей, ни о мороженом! Не съем! Надо верить людям! Верить во все хорошее! И в любовь тоже! Есть она! Есть!
З о й к а. Где?
А н т о н. Когда придет, тогда и узнаешь…
З о й к а. Хитрый какой… А если не придет?
А н т о н. Что ты… Обязательно…
З о й к а. Поторопить бы ее. Жизнь-то короткая…
А н т о н. А как ее поторопишь?
З о й к а. Тоже не знаешь? Значит, ждать? Ничего не делать?
А н т о н. Другого выхода нет.
З о й к а. Не по моему это характеру! Ладно! Пойду в кино, может, там чем-нибудь обрадуют! (Вдруг.) А как же с товаром моим? Так и будет лежать?
А н т о н. Ничего с ним не сделается.
З о й к а. А план? Продать же я его должна.
А н т о н. Выход есть!
З о й к а. Какой?
А н т о н. Покупаю! Весь товар твой!
З о й к а. Тут же сорок порций… Четыре килограмма.
А н т о н. Ну и что?
З о й к а (смотрит на него, как на принца). Рублей на пятнадцать здесь…
А н т о н. Не беспокойся! Еще от мороженого страдать!
З о й к а (пересчитывает пакеты). Четырнадцать рублей, сорок восемь копеек.
А н т о н. Получи! (Рассчитывается.)
З о й к а. Прямо хоть расцелуй тебя.
А н т о н. Можно! Как тебя зовут?
З о й к а. Зойка.
А н т о н. А меня — Антон.
З о й к а. Здесь будешь ждать меня?
А н т о н. Здесь… В крайнем случае ищи меня на Панкратьевской, семь, квартира одиннадцать.
З о й к а. А с тележкой как же?
А н т о н. А тележку свою там же получишь!
З о й к а. Не обманешь? (Повторяет.) Панкратьевская, семь, квартира одиннадцать… Побегу! (Неожиданно целует Антона и убегает.)
А н т о н (один). Вот девчонка!
Появляется Л е ш а, оживленный, деятельный.
Л е ш а. Как успехи? Со Светкой виделся? Ключи от квартиры вот! (Хлопает себя по карману.) Комендант знакомый оказался, не утерпел, забежал поглядеть! Квартира — чудо! Двухкомнатная, встроенные шкафы, паркет, кухня — танцевать можно! Для радиоаппаратуры твоей простор! Посмеешься тогда над своим Тягуновым. Даже телефон уже включен. Только пусто… Мебель, мебель нужна… Со Светкой общался?
А н т о н. Никуда я не ходил, Леша.
Л е ш а. Как?
А н т о н. Такая девчонка попалась занятная… Поговорили с ней…
Л е ш а. О! Успех! По какой части она?
А н т о н. Да вот мороженого я у нее купил и тележку стеречь взялся.
Л е ш а. Так ты что, вместо Светки мороженщицу без меня охмурял? (Хохочет.) Молодец! Выбрал точно! Сколько здесь? (Кивает на тележку.)
А н т о н. Сорок порций.
Л е ш а (хохочет). Дольче вита! Сладкая жизнь! Нагрела тебя!
А н т о н. Она хорошая, Леша.
Л е ш а. Лучше Тамары?
А н т о н. Тамара тоже неплохая.
Л е ш а. Вот из-за этого «тоже» все и получается! Тебе все — все равно! Это же самое страшное! Вокруг жизнь кипит, каждый за свое зубами грызется — одному тебе все до лампочки, ни жарко, ни холодно… Цели в жизни нет — вот что тебя губит, не из-за чего тебе драться, оттого ты такой!
А н т о н. Обязательно драться?
Л е ш а. А драка — это и есть жизнь! Весь процесс в борьбе. Зевать нельзя, вокруг такие додики вьются, только руку протянуть к чему-нибудь — нет уже, сцапали! Молодцы! Спать нам не дают! Костюмы кримпленовые завезли — нет костюмов. «Ява» последняя модель — нет «Явы»! О девчонках уже не говорю: завелась мало-мало приличная — на ходу уведут! С Тамарой пример не убедил? Должна у тебя цель какая-то появиться, должна! Иначе — хана́! Теперь вижу — если один в квартиру свою въедешь, могилой она тебе станет! Мохом обрастешь, собаками, кошками… Потому что нет в тебе борца! А между прочим, если б знал, как все обстоит, понял бы, что борьба еще не кончена, что самое главное еще у нас с тобой впереди!
А н т о н. Может, не стоит, Леша… Больно сложно получается…
Л е ш а. Вот-вот! В этом вся твоя натура! Слабак! Трус! Последний шанс тебе дается — себя переломить! Именно сейчас, до въезда! Теперь — или никогда! Брось свое равнодушие! Скажи сам себе: без хозяйки не въеду! Ведь никто тебя не неволит, сам найди, для себя, но определись!
А н т о н. Послушаешь тебя — жуть берет… Это же самое трудное — выбрать…
Л е ш а. Тебе двадцать восемь скоро. Двадцать восемь!
А н т о н. Может быть, ты и прав… Нет у меня подхода к ним.
Л е ш а. Это как раз проще всего! (Играет.) «Девушка, ваше лицо мне мучительно кого-то напоминает… Случайно вы не снимались в кино?» И пошел разговор! Можно на юморе: «Девушка, помогите, совершенно потерял представление о времени!» Она за часы, а ты: «О, зачем? Счастливые часов не наблюдают!» Глупо, но смешно, она сбита с толку, для начала лучше не придумаешь, и тут же, будто нечаянно, руку ее возьми… Главное — руку! Возьмешь — она у тебя в руках! И сразу же начинай: «Нахожусь в безвыходном положении, на голову свалилось хозяйство… Помогите советом…» Ведь о консультации пока речь идет. Только о консультации!
А н т о н. Ладно. Поехал.
Л е ш а. Куда?
А н т о н. Похожу, Жучку поищу. Может быть, где-нибудь бродит… (Покатил тележку.)
Л е ш а (почти теряя речь от ярости). Нет, это… Это просто ни на что не похоже! Хлопочу, на части рвусь для него, а он… он… С тележками раскатывает! Собак ищет! Можешь ты понять, в конце концов, что без женщины тебе в квартиру вообще не въехать?
Предлагаемые читателю воспоминания одного из старейших драматургов и киносценаристов страны А. Д. Симукова (1904–1995) представляют собой широкую картину жизни нашего общества на протяжении почти всего XX века, а также размышления автора о театральном искусстве и драматургии. Свою литературную деятельность А. Симуков начал в 1931 г., получив благословение от А. М. Горького, в журнале которого публиковались первые рассказы молодого литератора. Его пьесы, в большинстве своем веселые, жизнерадостные комедии, «Свадьба», «Солнечный дом, или Капитан в отставке», «Воробьевы горы», «Девицы-красавицы», пьесы-сказки «Земля родная», «Семь волшебников» и многие другие широко ставились в театрах страны, а кинофильмы по его сценариям («Волшебное зерно», «Челкаш», «По ту сторону», «Поздняя ягода» и другие) обрели широкую известность.