Вор с Рутленд-плейс - [14]
Неужели же сейчас, в карете, был он?
Шарлотта повернулась и обнаружила, что Кэролайн, выпрямившись, стоит с высоко поднятой головой и разрумянившимися от ветра щеками.
— Ты его знаешь? — изумленно спросила Шарлотта.
Кэролайн решительно зашагала дальше.
— Немного, — ответила она. — Это мсье Поль Аларик.
Шарлотта ощутила, как по телу прокатилась горячая волна. Значит, все-таки он…
— У него знакомые на Рутленд-плейс, — продолжала мать.
Шарлотта собиралась добавить, что Кэролайн явно одна из них, но потом, сама толком не понимая почему, передумала.
— Похоже, он человек праздный, — сказала она. Замечание получилось бессмысленным, но разумные слова отчего-то вдруг покинули ее.
— Он занимается коммерцией. — Кэролайн пошла быстрее, и дальнейшему разговору помешал ветер.
Через двадцать или тридцать ярдов женщины оказались у передней двери Лагардов.
— Они французы? — тихонько спросила Шарлотта, когда дверь открылась и их впустили в холл.
— Нет, — тоже шепотом отозвалась Кэролайн, когда горничная пошла доложить о гостях. — Прадедушка вроде был. Приехал во время революции.[3]
— Революции? Так это же почти сто лет назад было, — прошептала Шарлотта и придала лицу соответствующее случаю выражение вежливого ожидания. Их проводили в гостиную.
— Ну, значит, позже. У меня в голове путаница, потому что твоя бабушка мне все уши историей прожужжала… Добрый день, Элоиза. Позвольте вам представить мою дочь, миссис Питт, — продолжила она на одном дыхании, полностью изменив голос и выражение лица.
Девушка, представшая перед Шарлоттой, была и впрямь, как сказала Кэролайн, красива какой-то загадочной красотой, сравнимой с прозрачностью лунного света на воде. Волосы у нее были мягкими, пышными и без блеска, в отличие от Шарлотты, у которой они блестели, как полированное дерево, и были настолько тяжелыми, что с трудом удерживались шпильками.
— Как чудесно, что вы зашли. — Элоиза с улыбкой отступила назад, подразумевая, что приглашает их присесть. — Выпьете чаю?
Было несколько поздно, и, вероятно, она спросила просто из вежливости.
— Спасибо, но нам не хотелось бы причинять вам неудобства, — отозвалась Кэролайн, отклонив предложение принятой формулой. Было бы не слишком вежливо сказать, что они уже пили чай в другом доме. Она повернулась к каминной полке. — Какая занятная картина! Почему-то раньше я ее не замечала.
Лично Шарлотта у себя в доме такую не повесила бы, но вкусы бывают разные.
— Вам нравится? — Элоиза вскинула глаза, на лице промелькнуло радостное удивление. — Я всегда считала, что она придает дому мрачноватый вид, хотя на самом деле это совсем не так. Но Тормод ее очень любит, поэтому я позволила повесить картину здесь.
— Как ваш загородный дом? — задала Шарлотта, не придумав ничего лучшего и зная, что ответ обеспечит их темой на несколько минут вежливого разговора.
Они все еще обсуждали различия между городом и деревней, когда дверь открылась и вошел молодой человек, как сразу поняла Шарлотта, брат Элоизы. Та же шапка темных волос, те же большие глаза и бледная кожа. Большого сходства черт, однако, не наблюдалось, ибо у него был более высокий лоб с зачесанными назад широкой волной волосами и прямо-таки орлиный нос. Рот широкий, готовый с одинаковой легкостью и смеяться, и — сделала вывод Шарлотта — дуться. Сейчас он прошел вперед с непринужденной, вполне естественной грацией.
— Миссис Эллисон, какое удовольствие видеть вас. — Он приобнял Элоизу. — Полагаю, я не знаком с вашей спутницей?
— Моя дочь, миссис Питт, — улыбнулась Кэролайн. — Мистер Тормод Лагард.
Он склонился в легком поклоне.
— Добро пожаловать на Рутленд-плейс, миссис Питт. Надеюсь, мы часто будем видеть вас.
— Вы очень любезны, — отозвалась Шарлотта. Тормод сел рядом с Элоизой на широкий диван. — Думаю, что теперь, с приближением весны, я буду навещать маму чаще, — добавила она.
— Боюсь, зима весьма суровая, — ответил Лагард. — Куда больше хочется жаться к огню, чем ходить с визитами. Мы довольно часто уезжаем в наш загородный дом и просто закрываем двери на весь январь и февраль.
Лицо Элоизы оживилось, словно ей вспомнилось что-то очень приятное. Девушка ничего не сказала, но Шарлотте показалось, что она увидела у нее в глазах отражающийся свет Рождества с елкой и фонариками, сосновыми поленьями и горячими тостами и долгие, счастливые часы дружеского общения, настолько легкого и непринужденного, что и слова не нужны.
Тормод полез в карман и вытащил маленький пакетик.
— Вот. — Он протянул его Элоизе. — Взамен того, что ты потеряла.
Она взяла пакетик, посмотрела на брата, потом на маленький сверток в своей руке.
— Открой! — приказал Тормод. — Он самый обычный.
На лице Элоизы, когда она открывала пакет, было написано удовольствие и предвкушение.
Внутри оказался маленький крючок для застегивания пуговиц с серебряной ручкой.
— Спасибо, дорогой, — мягко проговорила она. — Ты такой внимательный. Хотя, вполне вероятно, я сама виновата. Теперь буду чувствовать себя ужасно глупо, если прежний найдется, и окажется, что я просто куда-то его сунула. — Она посмотрела на Шарлотту, взглядом выражая извинение и чуточку смущения. — Я потеряла свой старый крючок, который был у меня уже много лет. Думаю, выпал из сумочки, но я вполне могла положить его куда-нибудь и забыть.
Лучший инспектор лондонской полиции Томас Питт наконец-то получил долгожданное повышение – стал суперинтендантом. Но ему недолго довелось радоваться улыбке Фортуны. Ибо на голову новоиспеченного начальника участка на Боу-стрит обрушилось настолько сложное и скандальное дело, что, не раскрыв его, Томас рисковал потерять все. В самом центре Лондона, в Гайд-парке, было обнаружено тело… без головы. Убитый – капитан военного флота Ее Величества Уинтроп – не был замечен ни в чем предосудительном, да и врагов у него не было.
Лондон, 1860 год. Промозглой январской ночью жуткий крик разнесся по узким грязным переулкам Сент-Джайлза, одного из самых нищих и опасных районов города. Прибежавшие на шум полицейские обнаружили двух избитых респектабельно одетых джентльменов. Один из них был мертв, другой едва дышал. Сержант Джон Ивэн срочно доставил пострадавшего в больницу. Повреждения на его теле были ужасны, а самое главное, он потерял дар речи и ничего не мог рассказать. Кто же эти двое и зачем они забрели туда ночью, где люди из их сословия не показываются даже днем? Ивэн не знает, за что хвататься и с чего начинать.
Смерть – частая гостья в Лондонском Королевском госпитале. Но убийство произошло в этих стенах впервые… Задушена Пруденс Бэрримор, лучшая медсестра госпиталя, которая спасала раненых еще во времена Крымской войны. Кому была нужна смерть сестры милосердия? За ответом на этот вопрос член попечительского совета Калландра Дэвьет обратилась к своему давнему знакомому, бывшему полицейскому, а ныне частному сыщику Уильяму Монку. Помогать ему взялась мисс Лэттерли, которая тоже была медсестрой в Крыму и хорошо знала погибшую.
По приказу начальства инспектор лондонской полиции Томас Питт расследует дело об убийстве и ограблении трехлетней давности. В библиотеке респектабельного особняка, расположенного в Хановер-клоуз, ночью ударом по голове был убит дипломат Роберт Йорк. Вскоре Томас сталкивается со многими странностями. Преступление было совершено явно не профессионалом, а украденные вещи и бумаги так нигде и не всплыли. Кроме того, до убийства в доме несколько раз видели загадочную женщину в пурпурном платье, которую никто не знал.
Семья Эллисон живет в респектабельном районе Лондона, где и слыхом не слыхивали о серийных убийцах и жутких преступлениях. И когда на Кейтер-стрит, буквально по соседству с их домом, одна за другой начинают гибнуть молодые девушки, весь квартал приходит в ужас, а вместе с остальными и Шарлотта Эллисон, средняя дочь в семье. Постепенно она приходит к выводу, что это дело рук не грабителя и не отчаявшегося бедняка из трущоб — здесь таких не бывает. Похоже, убийца — кто-то из их круга, живущий здесь же. А значит, это может быть любой из соседей, друзей, близких… Такого же мнения придерживается и инспектор Питт, ведущий расследование этих преступлений.
Блестящий лондонский адвокат Оливер Рэтбоун совершил крупную ошибку — взялся защищать знатную особу, привлеченную к суду за клевету, причем, похоже, совершенно заслуженно. Ведь его подзащитная обвинила не кого-нибудь, а знаменитую принцессу Гизелу, и не в чем-нибудь, а в убийстве собственного мужа, кронпринца Фридриха! Хотя вся Европа восхищалась историей их великой любви вот уже двенадцать лет, с тех пор как Фридрих из-за женитьбы на Гизеле отрекся от короны у себя на родине и отправился в изгнание… Так что сама мысль о подобном преступлении показалась бы присяжным кощунством.
Это стало настоящим шоком для всей московской знати. Скромный и вроде бы незаметный второй царь из династии Романовых, Алексей Михайлович (Тишайший), вдруг утратил доверие к некогда любимому патриарху Никону. За что? Чем проштрафился патриарх перед царем? Только ли за то, что Никон объявил террор раскольникам-староверам, крестящимися по старинке двуперстием? Над государством повисла зловещая тишина. Казалось, даже природа замерла в ожидании. Простит царь Никона, вернет его снова на патриарший престол? Или отправит в ссылку? В романе освещены знаковые исторические события правления второго царя из династии Романовых, Алексея Михайловича Тишайшего, начиная от обретения мощей святого Саввы Сторожевского и первого «Смоленского вызова» королевской Польше, до его преждевременной кончины всего в 46 лет. Особое место в романе занимают вызовы Тишайшего царя во внутренней политике государства в его взаимоотношениях с ближайшими подданными: фаворитами Морозовым, Матвеевым, дипломатами и воеводами, что позволило царю избежать ввергнуться в пучину нового Смутного времени при неудачах во внутренней и внешней политике и ужасающем до сих пор церковном расколе.
1906 год. Матильде 16 лет, и больше всего на свете она любит читать. Однако ей предстоит провести всю жизнь на ферме в Северных Лесах, хлопотать по хозяйству, стать женой и матерью, заботиться о семье. О другой судьбе нечего и мечтать. Зря учительница говорит, что у Мэтти есть талант и ей нужно уехать в Нью-Йорк, поступить в университет, стать писательницей… Устроившись на лето поработать в отель «Гленмор», Мэтти неожиданно становится хранительницей писем Грейс Браун, загадочно исчезнувшей девушки. Может ли быть, что, размышляя о жизни Грейс, Матильда решится изменить свою?
После отмены крепостного права, побед на Балканах в Российской империи разрабатываются конституционные изменения. Однако внутренние и внешние враги самодержавия начинают охоту на императора: пущен под откос царский поезд, взорван Зимний дворец. Расследованием этих преступлений поручено заниматься адъютанту Великого князя Константина Николаевича, капитану второго ранга Лузгину.
Исполнилось пророчество о трех розах, и стон и плач наполнили столицу. Погасло солнце, и опустились на город вечные сумерки. Из подземных глубин устремилась на поверхность всякая нечисть. Мертвые покинули могилы свои, и вслед за мертвецами пришла чума.Хаиме Бофранк идет путем, предназначенным ему свыше. Вместе с товарищами, которых позвала в столицу зловещая тайна двух квадратов, он отправляется туда, где скрывается Люциус, и никто не знает, удастся ли четырем всадникам вернуться из этого путешествия живым…
В нью-йоркском музее «Метрополитен» неизвестный маньяк убивает нескольких музейных служителей и берет в заложники одиннадцатилетнего мальчика. В обмен на заложника преступник требует встречи с Джеймсом Нортом, детективом четвертого полицейского округа Нью-Йорка.Сам Норт не знает, что его судьба сплетена с линией бессмертной судьбы Киклада, критянина, погибшего в бою в древней Трое, и протягивается через Рим времен Нерона, Византию, империю Карла Великого, средневековую Прагу, чтобы странным образом влиться в многоликую сущность, которая единственная способна противостоять Атанатосу, воплощению мирового зла.
Голландец Роберт ван Гулик (1910-1967) не собирался быть профессиональным литератором. Большую часть жизни он прослужил в Пекине на дипломатической службе Ее Величества королевы Нидерландов. Однако, снимая по вечерам смокинг, ван Гулик садился за письменный стол – и постоянный герой его романов древнекитайский судья Ди Жэнь-цзе брался за расследование нового, необычайно загадочного преступления. – Разгадка тайны, Ваша светлость, кроется в рисунке на этой древней шкатулке. – Ма Жун почтительно склонился перед судьей.– Дело в том, что люди, замешанные в этом деле, верят в отвратительное учение, согласно которому, совокупление мужчины и женщины уподобляет людей богам и обеспечивает им спасение.– Меня не интересуют эти мерзкие ритуалы, – нахмурился судья Ди.
Обычно инспектор лондонской полиции Томас Питт не занимался пожарами, тем более за пределами своего участка. Но только не в случае поджога. А именно поджог произошел в Хайгейте, весьма благополучном пригороде столицы. Картина преступления была ясна – дом доктора Шоу загорелся сразу в четырех местах. Сам доктор в это время находился у очередного пациента и не пострадал, а вот его жена Клеменси погибла. Высокое начальство поручило это дело Питту. Как обычно, не смогла остаться в стороне и его жена Шарлотта…
Приводя в порядок небольшой садик в самом центре Калландер-сквер, садовники случайно обнаружили в земле останки двоих младенцев. Экспертиза показала, что их хоронили не одновременно: первое тельце было зарыто в землю около двух лет назад, второе — совсем недавно. Неслыханный скандал для этого района Лондона, в котором проживают представители высших слоев общества! Наиболее очевидной кажется версия о том, что это сделала какая-нибудь горничная, желавшая скрыть следы своего морального падения. Инспектору полиции Томасу Питту трудно добиться показаний от благородных хозяев и их домочадцев.