Вор с черным языком - [112]

– Ea, – ответил Келн, всасывая пивную пену сквозь бороду.

– Он не говорит на холтийском, – сказал Юрмейен.

Вот так повезло! Единственный человек во всей Храве, кто может мне рассказать о королеве Мирейе, слишком богат, чтобы его подкупить, но зато готов отодрать все, что движется. Причем гальтов – с особым удовольствием. И знаете что, я подумывал об этом. Мужчины не в моем вкусе, но любой в Низшей школе предназначен для того, чтобы его отодрал один-другой учитель. Ученик должен быть готов на все ради достижения цели. На все. И не должен брезговать чужим членом в своей заднице, если это единственный способ. Просто на тот случай, если вы задумываетесь о роскошной жизни вора.

Юрмейен ждал ответа. Я смущенно улыбнулся, как будто размышляя над его словами, а на самом деле подумал: «Фотаннон, добавь мне ума!» В моем воображении возник человек с лисьей головой и сказал: «Добавлю. Если ты меня отдерешь». А потом рассмеялся и ускакал прочь, зажав в зубах собственный хвост. И это мой бог!

Юрмейен уже собирался снова заговорить, наверняка недовольный моей нерешительностью, но тут мой взгляд скользнул по столу, и меня озарило. На сердце потеплело от предчувствия удачи, и я усмехнулся с самым порочным видом:

– У меня к тебе предложение. Чем торговаться, давай лучше сыграем.

– А? – не понял он.

– Я хочу сыграть с тобой в «Башни».

На мгновение он окаменел.

Потом посмотрел на колоду, снова на меня и сказал:

– Ha! Я знал, что ты мне нравишься! Сдавай, но varatt… Берегись! Я редко проигрываю в «Башни».

Вот вам правдивая история о том, как десятого винокурня мне пришлось поставить на кон собственную задницу в карточной игре посреди канализации, над которой грохотали шаги смертоносного войска великанов, на самой вершине этого подлого мира.

56 «Башни»

«Башни» – грязная игра. Кто-то называет ее «Воры и башни», другие – «Башни предателей». В колоду из шестидесяти карт входят «лучники», «саперы» и «воры» («слуги»), а также «солдаты», «королевы», «короли» и, конечно же, «башни» («хозяева»). Самые сильные карты – это «судьбы», одна «смерть» или «чума» и один «предатель». В мурейской колоде, названной в честь галлардийского города, есть еще «врач», останавливающий «смерть», но людям старой закалки это не по нраву. В жизни так не бывает, смерть побеждает всегда. При дворах играют красивой мурейской колодой, но для таверны лучше подходит ламнурская, из Холта. Рисунки в ней не слишком хороши, «вора» изображает просто ладонь – драная ладонь! – но сама игра более жестока. Меньше «монет», больше «пчел» и «лучников». «Пчелы» и «монеты» называются «средствами», они должны кормить «хозяев». Не стану вас утомлять всеми правилами игры, достаточно знать, что «Башни» похожи на войну, идущую прямо на карточном столе, и они вытягивают деньги быстрей, чем потаскуха с двумя щелками. Из-за них бывает больше драк, чем из-за веры и политики, вместе взятых. А еще они затягивают.

Мы решили играть с равными ставками. У кого окажется больше денег в конце партии, тот и выиграл. Одна партия состоит из трех кругов, в которых игроки добиваются выгодного положения, сберегая карты для последнего боевого круга. И тогда уж становится не до шуток.

Юрмейен выкатил специальный стол. Это был чурбак, вырезанный из огромного дерева, каким-то чудом выросшего вокруг человеческого скелета. Верхний край проходил прямо над полостью, внутри которой лежал человек в позе зародыша, словно это был разрез матки какой-нибудь великанши. Стол был покрыт толстым слоем зеленоватого пигденейского стекла с пузырьками и всем прочим.

В бронзовом кубке мы устроили банк для ставок, а в медной чаше – сундук для боевого круга. По этому двойному звону в любой таверне, борделе или монастыре от Испантии до Хравы можно узнать игру в «Башни». Сделав ставку в турнирном круге, нужно столько же положить и в сундук – именно там копится главный выигрыш. Дзинь-дзинь. Вот тебе медяк, дзинь-дзинь, спи спокойно, увидимся в боевом круге. Я поставил десять, дзинь-дзинь, и десять сверху, дзинь-дзинь. Удачливый или умный человек может выиграть в турнирном круге столько, сколько другой не наберет и в боевом, но главное не в этом. Когда ты выигрываешь, то сохраняешь хорошие карты для последнего круга. Из-за этого мне частенько приходилось спасаться бегством из таверны. Мое везение притягивает сильные карты.

Хотя и не всегда сразу ясно, что они сильные.

Юрмейен раздал карты, ухмыляясь из-под шкуры дикой кошки, глумливо выгнув брови и взъерошив черные, как тушь, волосы. Теперь я ощущал магию, идущую от его кольца, серебряного кольца в форме кошки, обернувшейся вокруг пальца и кусающей собственный хвост. Что-то всколыхнулось в моей памяти, но я так сосредоточился на игре, что не смог уловить связь. Вот и мои первые шесть карт! Я получил «монету», двух «пчел», двух «воров» и «сапера». Юрмейен выиграл неплохой прикуп, и я не стал мешать ему, потому что любая сброшенная карта выходит из игры.

У него были четыре «пчелы» и две «башни». Я мог разрушить «башню» «сапером» и оставить его без обеих «пчел», но при этом потратил бы все хорошие карты, тогда как он сохранил бы вторую «башню», а у меня не было ни одного «хозяина», чтобы побить ее. У «монет» и «пчел» короткая жизнь, их нельзя прикупить снова. Но я придержал «воров» и «сапера», разрушающего «башни». Юрмейен оставил при себе «башни», потому что у него были «пчелы», чтобы их кормить. Самих «слуг» кормить не нужно. Простой люд умеет выживать. Воры крадут пищу, саперы со своими лопатами могут выращивать сады, лучники охотятся. Войска, замки и монархи? Они только едят и тратят, ни на что не годны без золота и меда.