Вор Города. Невольник - [65]

Галента устраивало такое отношение военных, потому он спокойно сидел в зале. Некоторые офицеры даже подсаживались к нему, так как другие столы были заняты, и спокойно вели свои разговоры. Галент делал вид, что каша — неплохая для такой паршивой таверны — его занимает больше, чем слова офицеров.

— Долго еще тут пробудем? — спросил один у другого.

— А что? Уже не терпится домой вернуться?

— Вот еще! На меня дочка кабатчика запала, ты погляди так и крутится у стола.

— Монет не жалко тебе на это… — офицер отхлебнул вина, — она ж костлявая! Заморыш, тьфу. Да и все равно, послезавтра смена. Ты и договориться-то не успеешь, брат!

Его собеседник насупился и пробурчал:

— Долго что ли состав поломать, не поедет поезд и все.

— Механисты тебя тогда на части разорвут, — сказал офицер и шепотом добавил: — да и нас всех. Они последнее время какие-то нервные!

Галент прислушался.

Значит, вот как военных доставляли сюда. Он-то, дурак, думал, что они местные. Грим не рискнул привлекать военных с восточного берега, наверное, у него были какие-то свои причины, Галент о них не знал.

Но одно вор уяснил — поезда ходят. Не могут же церковники перекрыть всю торговлю между районами, чтобы словить одного недалекого — по их мнению — еретика.

"Ну, посмотрим-посмотрим кто тут недалекий" — довольный Галент доел свою кашу и поднялся в комнату.

До вечера он просидел на столе, борясь с тошнотой и ознобом. В таком состоянии работать будет тяжело, но оставаться в районе еще опаснее. Когда Грим успокоится, он привлечет всех своих шпионов, а уж те выдадут еретика, куда бы он ни спрятался. Галент не знал Демиуса и не мог почувствовать себя в безопасности нигде. Оставалось только рискнуть и попробовать добраться до дома.

Клопы продолжали свой вальс на стенах, не давая вору задремать.

Собрав свои пожитки, вор отправился на север, где, по его мнению, располагались железнодорожные пути. Это соображение ничем не было подкреплено, просто Галент знал, что в той части района находятся небольшие ткацкие фабрики. А где есть производство, там будет и транспорт. Это очевидно.

Товарный состав представлялся Галенту более безопасным, чем пассажирский. В пассажирских вагонах невозможно спрятаться, их наверняка будут проверять. Вор просто не сможет выдать себя за простого горожанина. Галент это понимал. Пусть его одежда и выглядит вполне обыденно, но выглядел он не лучшим образом.

В конце концов, проводники его не пустят в вагон, опасаясь, как бы он не заразил всех. А там карантин в больнице с решетками на стенах, его личность попытаются установить и вскоре прибудут добрые друзья из монастыря.

— Значит, только товарняк, — констатировал вор.

Горожан на улицах почти не было, большинство уже добрались до своих домов и преспокойно ужинали в кругу семьи. Галент одинокой тенью скользил по улицам, изредка встречаясь с фонарщиками. Обслуга не обращала на него никакого внимания, они были заняты своим делом и ни на что не отвлекались. Один фонарщик окликнул Галента, но лишь затем, чтобы спросить у него табака.

Галент миновал конюшни, рядом с которыми под навесом стояли сани. Вор подумал было переквалифицироваться в конокрада, но счел это небезопасным как для себя, так и для лошади. Держаться в седле он умел, пусть и не так хорошо как кавалеристы, но галопировать по ночным улицам…

— Нет уж, — пробормотал Галент, перепрыгивая через сточную канаву. — Конякам тут лучше.

Стоки конюшен не замерзали даже зимой, снег был перемолот копытами, Галенту пришлось потрудиться, чтобы в темноте не упасть. Сапоги по щиколотку уходил в подмерзший навоз.

— Город утонет в этом, — подумал Галент, — и пусть…

У фабрик дорога была лучше, но ненамного. Телеги оставили в ней широкие колеи, по которым и шел вор. Этот район не освещался, но на многих фасадах висели факелы, в окнах так же горел свет, предупреждая воров о наличии сторожей. Магазинов тут не было, товар сразу же перевозили в другой район или в центр Демиуса. А вот жилые дома имелись — обветшалые, переполненные, в которых ютились рабочие и их паразиты.

— Двуногие и многоногие, — пробормотал Галент, осматривая деревянный барак на пустыре между фабриками.

Даже в Старом Поле дома бедноты были каменными, Совет опасался страшных пожаров, потому нижние этажи зданий всегда были из камня. Верхние надстройки из дерева пожар не щадил, но там селились только малоимущие — кто будет о них думать? Некоторые горожане, которых огонь не затрагивал, считали пожары необходимыми, очистительными.

— Старое сметается, давая место для нового, — говорили они.

Цинизм подобного отношения Галента не удивлял, потому что он и сам был таким же человеком. Каждый выживал по-своему, даже те, кто называли себя гуманистами. Они помогали другим, чтобы выжить самим.

Галент себе не врал, он не отворачивался от своих поступков, пытаясь объяснить их высокопарными словами. Ему же не требовалось ни перед кем оправдываться, находясь вне системы можно быть честным с самим собой.

Вскоре вор наткнулся на железнодорожную насыпь, которую никто даже не отгородил от бараков. Товарники шли на этом участке медленно, даже самый медлительный мальчишка успеет убраться с путей. Ну, а если не успеет…