Вор - [45]

— Что же там случилось?

— Сегодня, представляешь, — не ответив на мой вопрос, продолжил Демид, — встретил друга детства. Вовку. Мы с ним через многое прошли. Знали каждый уголок в этом городке. Вместе от ментов убегали, вместе дела делали. Потом я уехал, а он остался. Я всегда думал, что он вырастет, станет здесь серьезным человеком, но ошибся. Все случилось совсем наоборот.

— А ты звонил ему? — прошептала, скомкав в руках край одеяла.

— Нет. Сам знаю, что надо было. Но мне тогда казалось, что проблемы у меня, а он здесь, в родном городе остался как у Христа за пазухой. Я там занимался выживанием и делами того человека, который мне заменил отца. Своего то у меня не было. Как и у тебя.

— У меня есть отец.

— Лиза, у тебя нет отца. Отец-алкоголик, это пропащий человек. По сути своей это наркоман, жизнь которого крутится лишь вокруг новой дозы алкоголя. Со временем ему перестают быть нужны близкие, его дом и все на свете, кроме бутылки. Ладно, давай не будем об этом, иначе вернемся к тому, что я еще не доказал.

Мне хотелось спорить с ним, начать ругаться, но я лишь перевернулась на живот и подмяла подушку под себя. Я обещала подождать, поэтому подожду. А потом скажу все, что надо. Если… если он не сможет доказать.

— А где твоя мама? — спросила его, не надеясь на откровения.

— Умерла. Как видишь, мы с тобой в чем-то похожи.

— Ты не помнишь ее?

— Помню. Немного. У меня как будто в голове стерлись все воспоминания. Знаешь, это так не описать.

— Что ты помнишь? — разглядывая серебряные звезды за окном, еле слышно прошептала.

— Немного. Глаза ее красивые. Карие. Прохладную руку на моем горячем лбу. Незадолго до ее смерти я заболел, многие дни высокая температура. Она ухаживала за мной и все прикладывала и прикладывала прохладную ладонь к моему лбу. Иногда целовала. Помню сырники. Ее последние сырники. Она приготовила их для меня. С тех пор я не ел ничего подобного. Впрочем, с тех пор у меня не было семьи или человека, кому бы я был нужен. Таких уродов земля со крипом носит.

— Когда ты был маленьким, мама пела тебе колыбельную? Ты помнишь ее?

— Что-то пела, — неохотно ответил человек за стеной. — Слов не вспомню. Только голос, тихий, ласковый голос.

Это вышло интуитивно. Я перевернулась обратно на спину и чуть слышно запела. Конечно, мне было не угадать колыбельную, которую ему напевала мама, я запела ту, что пела мне моя. Про любовь и заботу матери, про мир на земле и про сильную, надежную семью. Про отца там тоже было, однако эти слова я забыла, поэтому промычала это место в такт всей мелодии. Такое пение уже несколько лет помогало мне успокоиться и обрести равновесие даже в самой трудной ситуации. Где-то читала, что именно звуки помогают людям входить в транс, в состояние отрешенности, когда вдруг можешь отбросить все лишнее, на самом деле не имеющее никакого важного значения и увидеть то главное, из-за чего ты беспокоишься.

И я увидела. К концу своей песенки я увидела совершенно четко, что верю абсолютно полностью верю Демиду, а не своему отцу. А еще я увидела то, что меня беспокоит. Демид стал первым человеком, кто по-настоящему, на полном серьезе заступился за меня. Дважды за один день. Раньше я бы даже не знала к кому бежать. Переживала бы свои проблемы в себе и, если бы даже отец был рядом, когда это случилось, ему бы не сказала. А Демиду выпалила все, как есть.

Так верю я ему или хочу верить. И почему?

Упустила тот момент, когда провалилась в сон. Прямо пока пела. И проснулась уже в пять утра. Зачем-то вскочила в несусветную рань в свой выходной. Открыв глаза, вскочила с кровати, прислушалась. В квартире полная тишина. Не решив, что думать, тихонечко выглянула из-за двери. Демид, как и представляла себе ночью, уснул лежа на спине и сложив мощные руки под своей лысой головой. Бонька, свернувшийся калачиком у Дроздова в ногах, поднял на меня свою голову, но сразу же вернул ее обратно. Судя по всему, по его мнению, для паники не было никаких оснований, и пес преспокойненько продолжил спать. Поскольку спала в пижамных шортиках и майке с коротким рукавом, не было нужды одеваться. В доме было очень тепло, похоже, день будет жарким. Выскользнув из своей комнаты, проскочила на кухню и прикрыла за собой дверь. Меня терзала одна идея. Возможно, сумасшедшая. И очень может быть, я не права. Однако, мне это даже приснилось, и я решила это сделать. Скажу точнее — идея жгла мне руки.

Масло, яйца, творог и мука нашлись без проблем. Демид без моего ведома успел набить холодильник продуктами. У моей мамы тоже был свой собственный рецепт готовки сырников. Творога было немного, но на несколько штук должно хватить. А еще у меня в холодном шкафу спрятана баночка варенья. Берегла ее, но теперь уже достала и вылила содержимое в стеклянную вазочку. А пока замешивала тесто, поставила и чайник. Обжарив первую партию сырников, уже придумала себе оправдание. Каким бы он ни был, этот человек, но вчера он заступился за меня. И за это я должна ему отплатить добром. Все, что касается остального — я решу уже в процессе, когда у меня на руках будут доказательства. Если они будут.