- Фрей небитый[9], - протянул я, мигом узнав знакомую мне бульдожью рожу Жобина. Вот где встретиться довелось!
Я свесил голову с нар и быстро шепнул Васе:
- Ну-ка, Вася, приколи его на масть и тащи сюда: у этого бобра есть чем поживиться! Этого Сидор-Поликарповича[10] я знаю. Встречались мы. Он у меня на зарубке[11]!
- Мигом организуем примочку, Фокусник, - Вася припотел устремился к входу, где нерешительно стоял, переминаясь с ноги на ногу Жобин.
- Кого я вижу! Это же сам Фан-Фаныч к нам пожаловал! - радостно объявил Вася припотел, изображая на лице лучащееся радушие.
- Меня зовут не Фан-Фаныч, - возразил Жобин, совершенно не поняв тюремного жаргона, чем подтвердил, что он первоход. - Я - Илларион Трофимович!
Вошел, даже не поздоровался, жлоб некультурный! Но Вася даже не замечал этого:
- Что вы говорите, милейший! Неужели Илларион Трофимович?
- Да. А что в этом особенного?
- У меня был один знакомый по имени Илларион Трофимович, но тот был авиационный конструктор! Вы случайно не его родственник? - нес пургу Вася.
- Нет. Не знаю о ком вы говорите! - ответил Жобин. - Таких родственников я не имею. Лучше покажите мое место, куда мне можно сложить свои вещи.
- О! - Вася закатил глаза. Метла у него была хорошо подвешена. - Это не так просто! У нас тут в хате арестанты все разные. Есть воры, есть бандиты, есть хулиганы. И политики тоже есть! Вот я - вор!
Объявив это, Вася припотел пальцем потыкал, показывая на политиков, - Они - фашисты, изменники Родины, по пятьдесят восьмой. Ты у нас, кто?
- Наверное, я тоже вор, - неуверенно произнес Жобин, шевеля бульдожьими щеками.
- О, как! - Вася припотел театрально взмахнул руками и многозначительно посмотрел в воровской угол. - Тогда ты выходит наш человек!
- А как же! - приободрился завсклад. - Я не изменник какой-нибудь.
- Ну как занырнул сюда? За что тебя захомутили?
Жобин покряхтел и наконец, выдавил из себя:
- За растрату. Но я не виноват! У меня бухгалтер работал, еврейчик один по фамилии Штерн. Так он, шельма, полсклада разворовал, а на меня все повесили. И представьте себе, сбежал куда-то! Но я уже доказал на следствии, что вся растрата - дело рук Штерна, а я тут совершенно ни при чем. Немного посижу здесь, пока следствие идет. Меня обещали скоро выпустить.
- Твой ум, папаша, меня крайне восхищает... - Вася уже давно играл в свою игру, но толстый гость ничего этого не замечал. - Сейчас шконочку тебе лучшую сообразим. Ты же свой, правильный! Жить будешь - как сыр в масле кататься! Пошли, Илларион Трофимович, будем тебя селить к нам, к ворам.
Проворовавшийся завсклад расцвел в довольной улыбке. С некоторым презрением он взглянул на ухмыляющихся политиков, он важно проследовал за Васей к нашему углу, где располагались четыре блатные шконки.
С одной из соседних шконок Вася быстрехонько согнал бандита-бытовика, показал Жобину:
- Твоя! Фартовая воровская!
Жобин сел на нее, положил рядом мешок. Сказал:
- Поспать хочу! Устал я очень сегодня. Допросами замучили!
- Угостить бы надо новых друзей, - не отступая от игры, как бы виновато попросил Вася.
- Да, да, конечно, - сразу засуетился Жобин. - Вот тут у меня сало с чесноком, хлеб, яйца вареные...
Я, тихо лежал на верхнем ярусе, знаками показывал Васе, что бы тот не выдавал мое присутствие здесь. Вася понял и оставил Жобина в покое, разрешив ему спокойно лечь спать. Но перед этим выцыганил у Жобина целый кирпич хлеба, здоровенный шмат сала и десяток яиц сваренных вкрутую.
22 июня 1949 года. 07 часов 11 минут по местному времени.
Тюрьма города Читы.
***
Утром я проснулся рано, сходил помочился в парашу и вернулся на свое место. Жобин уже проснулся. Он о чем-то тихо переговаривался с Белкой и Васей. Увидев меня, Жобин всплеснул руками:
- Вот вы где Наум Исаакович! Тоже попались, значит!
- Ты меня пройдохой обзываешь, шельма я, говоришь? - спросил я.
- Это вам послышалось, - стал увиливать Жобин.
Я решил не поднимать хипеш, отложить все на потом. Сказал Жобину:
- Делись пайкой, если в нашу коморку ввалился! Только я, не Наум Исаакович, Ларик!
- А кто? - Жобин вылупил зенки.
- Фокусник меня кличут, - я одарил его фиксатой улыбкой. - А имя мое - Михаил.
- Это что, когда в тюрьму садишься, нужно имя менять обязательно? - непонял Жобин.
- Ну а как я на свободу выйду с уголовным прошлом? - тер я ему по ушам. - Непорядок будет!
Жобин задумался, но я не дал ему погрузиться в размышления:
- Завтрак - прежде всего! - заявил я. - А то от голода позвоночник к спине прилипнет, а лепилы этого допускать не рекомендуют!
Мы вшестером дружно набросились на продукты принесенные Жобиным и работали челюстями как динозавры, ухватившие добычу.
После сытной еду, покурив в кайф папиросы Норд, Котька Ростов предложил Жобину:
- Садись катать с нами.
И показал колоду карт.
- А что это за карты какие-то странные? - удивился Жобин.
- Самые нормальные стиры! - ответил Котька Ростов. - Лучше и не бывает!
Жобин попросил посмотреть самодельные карты, которых он раньше никогда не видел.
- А картинки где? - Жобин повертел их в руках.
