Вопросы святого Сильвестра и ответы преподобного Антония - [2]
И в приличии избранную (хотя было много тысяч женщин), почтил Бог без нетления одну из всех Марию. В Ней неизреченно Он Сам соединился с нами и приобщился нам, как сказал божественный певец: Избрал нам наследие наше, красу Иакова, которого возлюбил (Пс. 46, 5) — явно имея в виду Приснодеву Марию. Отец, восхваляя Ее, восклицает к воплощению свыше: «Это Сын Мой, Кого Я пожелал», Единственный — от Него, и от Приснодевы, являя нам Сына Бога, Единосущного Ему и нам: в первом случае — Божеством, а во втором — плотью. Ибо по собственной воле Бессмертный стал одного вида со смертными и, продолжая так пребывать, был Он виден, как Он есть.
Вопрос 40. Разве апостол не указывает, что Он — по выбору и любви, когда говорит об Отце, что Он избавил нас от власти тьмы и переселил в Царствие Возлюбленного Сына Его (см.: Кол. 1, 13)?
Ответ. Но этим никак не показано, что Сын Божий — по выбору. В другом месте тот же святой апостол сказал, что Бог возлюбил нас о Христе, обозначив, что любовь, принадлежащая Богу и Отцу, принадлежит и Христу, как и премудрость и сила (см.: 1 Кор. 1, 24). Ибо любовь Отчая — Единосущный Сын: как Свет от Света, так Бог от Бога и любовь от любви. Бог есть любовь, как сказал Иоанн (1 Ин. 4, 16).
Отойди подальше от бешенства Ария, которое считает Творца тварью! У нас нет никакого другого Завета, кроме четырех Евангелий, в которых 1162 зачала. Они с начала и до конца богословствуют о Сыне и Отце, и нигде в них не сказано, что Он создал у Себя Сына или же что «создал Меня Отец».
Вопрос 41. Чем ты считаешь Деву Марию? Созданием или не созданием? И произошедшее от Нее тело Христа? И как ты поклоняешься Христу? Если ты Ее называешь созданием, то необходимо назвать созданием и Его, ибо ты явно исповедуешь, что Он создан от Нее. И если поклоняешься, и если не поклоняешься Тому, что от Нее, — то явно, что ты поклоняешься созданию, а если не поклоняешься, то отвергаешься Сына Божия.
Ответ. Здраво мысля, я не поклоняюсь Христу как созданию, но как Творцу и Богу созданий. Как и Царя в Багрянице, Его чтут в едином поклонении, не отделяя Его от Нее. Кто сказал бы царю: «Сойди с престола, чтобы я тебе поклонился» или: «Выйди из палаты, чтобы я тебя восхвалил отдельно от неодушевленной вещи»? И если и совокупно с неодушевленными вещами, то с одушевленными людьми тем скорее воспевается везде Владыка всех: Сын с Храмом плоти, который я назвал и Багряницей, и Престолом, поклоняемом в едином поклонении.
Вопрос 42. Если Бог во плоти, то почему Он Сам говорит: Бога не видел никто никогда (Ин. 1, 18)? Раз Он был Богом, то все в те времена видели Его.
Ответ. Сын сказал об Отце, что Бога никто никогда не видел. Он не сказал, что Сына Бога, Слово-Человека, никто никогда не видел, ибо видели Бога пророки и апостолы и каждый праведник. Но никто не смог бы видеть Его, как Он, реально, ибо реальность нашего существа не может вместить Его облика. А если кому Он видим из достойных, то не без некоей завесы, служащей по мере очищения. Ведь видел Иов, но сквозь тучу и облако (см.: Иов. 38, 1). И прежде него Авраам видел Бога в виде Ангела, который говорил (см.: Быт. 22, 11–12), Иаков — как человека, с ним борющегося (см.: Быт. 32, 24–28), Моисей — окруженного мраком (Исх. 19, 16–19). Так и другие видели богоприятное Лицо в снах и догадках.
И апостолы видели вочеловечившегося плотью Бога Слово, Сына Божия и Человека, — каждый по мере своего делания добра и здравия душевного. Так, у кого взор плоти здоров, тот вполне может смотреть на солнце, а у кого поврежден, тот едва переносит сияние светильника или взгляд на луч. Если мы видим море с горы или с некоего холма, то мы сообщаем, что видели явление одной только широты и море видели только отчасти, потому что с этого берега гору или сушу на противоположном берегу увидеть глазами нельзя, ибо на пути стоит воздух. Также ум не может узнать, что на глубине моря и на самом его дне, ибо всегда пониманию этого умом мешает другое, внешнее, так что мы не можем ни угадать, ни увидеть, что на дне, и мысль наша при этом поистине впадает в недоумение.
Мы все видим небо, но не все одинаково, но каждый соответственно здравию очей. И мысль не может видеть его до конца и дойти до верховного образа, что только мысленно и может быть, ибо, как известно, мы видим рабское, а то, что на небесах, не таково. Но если бы мы смогли увидеть, то перед нами было бы видимое и невидимое, и не только частью, но и совершенно все. Так и Божество видимо и невидимо людям: Оно не только прикрыто плотной завесой, но и реально непознаваемо. Так сено и солома не переносят поднесения огня, но вспыхивают и тлеют в пепел.
Когда Христос обнажил немного Свое Божество на горе Преображения, то поверг в ужас столпов Церкви. Они тотчас пали: Петр, Иаков и Иоанн, — охваченные страхом, едва не сгорев от Божественного огня. До того же дошедший святой апостол явно восклицает об этом (см.: Мф. 17, 6). От великого установления доброты Творец появляется без промедления, но небеса, земля и моря не могут смотреть на Совершенного, ибо как мы реально вместим видением Творца реальности?
