Вопреки всему - [66]

– Проходи, – Лана наконец-то улыбнулась и чмокнула его в щеку. – Проходи.

Он вчера нерешительно поднял сумку и шагнул в ее квартиру.

Когда он спустился вниз, Лана, вполне довольная собой и жизнью, с кем-то весело болтала по телефону.

– Я вызвал тебе такси. Поговорю с дочерью и приеду.

– Максим, мне жаль, что так получилось с Еленой. Но ты сам виноват, – тут же добавила Лана. – Если бы я знала, что твоя дочь дома – я не стала бы заходить в квартиру. Но, может, так и лучше?

– Что лучше? Что меня возненавидела дочь?

– Максим, она взрослая девочка и сама во всем разберется. Не переживай.

Лана коснулась его руки.

«Как не переживай? Как?» – Гранин молча задавал себе безответные вопросы. Соседка с нижнего этажа, проходя мимо, с любопытством присмотрелась к Лане.

Он дождался, когда такси отъедет от подъезда, небрежно бросил в багажник своей машины чемодан и направился во внутренний дворик.

Благоустройством двора он занялся сразу по приезде. Для малышей завезли чистый просеянный песок, для пожилых жильцов в тени деревьев поставили скамейки, покрасили забор, установили домики-грибочки. Вот в них-то обычно и засиживалась допоздна молодежь.

Гранин скользнул цепким взглядом по пустому двору и направился к остановке. Он посмотрел на часы. Застать дочь на остановке он, конечно, не надеялся. «Как все получилось по-дурацки, – ругал себя Гранин. – И Маша тоже хороша, не могла толком с дочерью поговорить, чтобы не устраивать скандал. Надо было самому поговорить с Елкой».

Гранин со злостью хлопнул дверью машины и взялся за руль. Возвращаться к Лане ему расхотелось. От радужных мыслей не осталось и следа, и, чтобы не сорваться на Лане, он поехал на работу.

* * *

По-настоящему, навзрыд, Елка расплакалась только после того, как ей позвонил Лапин. Никуда она не уехала. По дороге поссорилась с матерью и вернулась домой. Но лучше было вообще не возвращаться. Никогда.

Встретились они через полчаса. Костя ждал ее прямо на остановке возле колледжа.

– Что ты собираешься делать?

Столько мыслей, столько негодования, злости и боли… А оказалось, что все накопившееся в душе она обрушила на Лапина за несколько минут.

– Не знаю. Домой не пойду. Я их видеть не могу. Ни отца, ни мать.

– Елка, мать-то при чем? – удивился Лапин.

– При том. Меня зло берет, когда вспомню, как она до последнего поддерживала иллюзию нашей счастливой семейной жизни! Как можно быть такой бесхребетной?

– Это ты о матери?

– Лапин, не тупи, а о ком еще?

– А что она, по-твоему, должна была делать?

– Я бы на ее месте выставила его сразу, как только узнала, что он спит с этой крашеной дурой. Ты чем занимался? – сменила тему Елка.

– Я шел в тоннель. Хотел пройтись по боковому коридору.

– Я с тобой. Домой не хочу возвращаться.

– А ночевать где будешь?

– Не знаю.

– Елка… – Лапин запнулся. – У меня мать сегодня на дежурстве. Можешь переночевать у меня. Ты ничего только не подумай, – стал оправдываться Лапин.

– Ничего я не думаю. Посмотрим.

К входу в подземелье они шли в обход, вдоль реки, минуя сад.

– В меня два фонаря. Ты не боишься?

– Слушай, не задавай дурацких вопросов.

Говорить ей не хотелось, она все еще мысленно ругалась с родителями.

– А крысы там есть? – всполошилась Елка.

– Откуда им взяться?

– Я когда ходила в младшую школу, мальчики такие страшилки рассказывали о крысах-гигантах, которые живут в подземках.

– Чтобы крысы жили, им надо чем-то питаться. В коллекторах есть чем поживиться, а здесь сухо и чисто. Так что никаких крыс здесь нет.

Лапину она не верила. День у нее так сегодня сложился. Если предают самые близкие и родные люди, то Костя только друг. И верить ему не обязательно. От мысли о крысах Елка брезгливо поморщилась. «Приду домой и сразу проветрю квартиру от запаха той крашеной крысы», – зло подумала Елка и прошмыгнула в тоннель вслед за Костей.

На этот раз до подвала колледжа они дошли очень быстро. В узком коридоре пахло землей.

– Костя, почему в подвале тепло и сухо?

– Помнишь, нам Василий Петрович говорил, что в нашем городе еще до революции дома снабжались вытяжными системами? Благодаря им дома не разрушились и стоят до сих пор.

Лапин говорил голосом экскурсовода. Будь у нее веселее настроение, она бы не преминула поддеть Костю.

– Ну, куда пойдем – направо, налево или прямо? Пойдем направо, – не дождавшись ответа, предложил Лапин.

– Почему направо?

– Помнишь, как в сказке: направо пойдешь – жену найдешь, налево – коня потеряешь, а если прямо – голову сложишь.

– И давно ты стал о жене думать?

– Нет. Недавно. Елка…

– А я, – перебила Елка Лапина, – никогда замуж не выйду. Все вы одинаковы. Она лет на двадцать моложе отца, – вернулась к наболевшей теме Елка. – Я догадываюсь, зачем он ей нужен, а он и уши развесил! Будь мой отец, как раньше, простым инженером, да она бы его в жизни не заметила бы! А мэра – грех не заметить. Стерва!

– Елка, твой отец это сам поймет. Вот увидишь.

– Мне без разницы. Для меня он не существует.

Лапин включил дополнительный, заранее приготовленный фонарь, осмотрелся вокруг и направился направо, в темный коридор.

Они шли не спеша. Глиняный пол был неровным, с выступами и шероховатостями.