Вопреки. Том 6. Бонусные истории - [25]

Он отрицательно махнул головой и зачем-то открыл книжку, будто что-то читал, но это было до боли нелепо, ведь он был слеп.

— Я Вон Райн, — подвёл итог он.

— Верно. Я знала много Вон Райнов, Уолти, — зловеще сказала она. — Очень много твоих предков-стервятников, но среди них были и вполне адекватные вороны. Мудрые, всегда хитрые даже через чур, но хитрость не грех. Будешь сидеть и смаковать вину своего засранца-отца — станешь последним. Точкой в долгой истории замка Дум.

— Так тому и быть, — он скрестил руки на груди. — Знала много Вон Райнов? А говорила, что ничего не помнишь о прошлом.

— Поймал, — фыркнула она. — Помню, но душу изливать нет ни малейшего желания, — она хотела уже заискрить и телепортироваться в Беркли, но вдруг улыбнулась. — А знаешь, Уолтер, будет тебе информация.

— Знакомые интонации, — задумчиво откликнулся он. — До боли напоминает Винсента, когда он торгуется.

— Бартер.

— И что тебе от меня надо?

— Винсент скрывает от меня что-то. Это что-то происходит в Сакрале прямо сейчас. С Некромантией не связано, больше напоминает заговор или новое веяние… идею может. Я чувствую, что люди меняются. Меня перестали пускать на судебные процессы, мой график разряжен и состоит из праздников на территории старой Эклекеи. Что от меня скрывают?

— Вопросов много, — дипломатично заговорил Уолтер. — Подумай хорошенько, что бывает после войны. Мир? — хмыкнул он. — Мир — это сказка для зевак. Война честнее того, что рисуют после неё, а ещё она выгодна тем, кто в ней не участвует.

— Участвовали все.

— Это заблуждение. В ней было две ключевых фигуры — Винсент и Элайджа. Остальные сильные мира сего на этом пытались нажиться, ну а слабые — падали мешками с кровью, — он тяжело вздохнул. — Если власть моего дорогого друга укрепится, обрастёт эффективной системой, то ничто и никто его не свергнет. Никогда. В этом случае он состарится и умрёт Сувереном, но кому это выгодно? Ты же понимаешь, Али, что мало кого это устраивает… сейчас самое время расшатать зачатки его системы, выбить из рук все те ниточки, что он дёргает.

— Долгие годы рабства Лимбо сказываются? Почему нельзя сказать прямо, а бегать вокруг да около, Уолтер? — едко спросила она. — Что происходит?

— Его раскачивают, Алиса. Он успешно делает вид, что со всем справляется и внезапно сваливается как снег на голову с проверкой, но враги затаились и ждут, когда силы Винсента иссякнут.

— …А они иссякнут, — задумчиво и обречённо прошептала Алиса, глядя в пустоту. — Цель? Не я ведь. Не в этот раз, Уолт.

— Думаю, что не ты. Но ты всегда была и будешь слабостью всех Блэквеллов. На него давят.

— И что я должна…

— Лучшее, что ты можешь — довериться ему. Встречать с улыбкой, поддерживать, утешать и ублажать ночью. Я понимаю, как это звучит, но это правда лучшее в этот раз. Не время высовываться и провоцировать, в мирное время ты должна воплощать самое светлое и чистое, а не разить обнажёнными саями всех без разбора. В политике Винсенту равных нет. Доверься.

Алиса терпеливо выслушала, но в конце взбрыкнула:

— Мой бесценный Звездочёт, — упомянула она юношеское прозвище Уолтера. — Вы оба упускаете всего один фактор — Винсенту нет равных в политике, но он идёт вслепую.

— У него отлично развита интуиция.

— Оступиться он может. Незрячий пройдёт мимо опасности. А я увижу.

Граф сложил пальцы рук вместе и задумался. Сложно было спорить с Алисой — у неё своя правда, да и в военное время она искусно маневрировала в политике.

— Квинтэссенция, — задумчиво произнёс он, и, как это было всегда, воздух при сочетании звуков этого слова, чуть задрожал в предвкушении. Алиса напряженно размяла шею и зловеще улыбнулась. Уолтер не видел выступившей в её глазах черноты, но по спине прошёл нехороший холодок. — Тебя гнали столько веков, очерняли, клеветали… думаешь сейчас будет иначе?

— Я никогда не смотрю на мир слишком пристально.

— Почему?

— Чтобы не разозлиться. Люди ужасны в большинстве своём. Глупы и жестоки. На толпу смотреть противно, а вот на отдельно взятых людей — интересно. Я выбираю одного из миллиардов и шепчу ему куда идти. Следовать или нет — его выбор. Через него изучаю других, покровительствую.

— И зачем?

— Винсента ищу, — горько сказала она и поджала губы. — А ещё слежу за Некромантией, оберегаю Элементалей, а они меня. Вечный поиск и созерцание ради одной вот такой как сейчас жизни. Чтобы воплотиться, обнять моего Хранителя и не отпускать. Но мир забирает… — она грустно вздохнула. — Что тебя конкретно интересует, Уолтер?

И он улыбнулся:

— Больше всего прочего — проклятие Акаши. Что это? Оно — причина появления демона, но мне интересна суть.

— Не время для этого вопроса. Задай другой.

— Хорошо. Тогда расскажи, как Тарк изобрёл Некромантию?

Герцогиня звонко рассмеялась. Искренне, раскатисто:

— Он не изобретал. Обуздал, Уолтер. Некромантия — плод деятельности человека. Энергетический след тех ужасов, что творят люди. Это как чума — совершенно естественное явление. Её может не быть, если соблюдать гигиену. И тогда она будет лишь существовать как жутковатая байка. А можно собрать в пробирку и пулять в прохожих. Тарк обуздал некромантию — вот и всё.