Вопреки судьбе - [23]

Воровато озираясь, Марьяна остановилась, достала ПДА и проложила маршрут. Арамис, возвышающийся над ней на целую голову, наблюдал молча. Точно, девчонка знает, куда идти и зачем, а также что поход будет опасным.

Зеленая линия соединила деревню с нужной точкой, что находилась, по прикидкам Арамиса, в трех километрах от самой Лесопилки, в лесу. Там же заброшенная воинская часть! Сам он туда не ходил, да и мало кто там был: аномалии злые и «пустые», по большей части – психические, сплошным ковром, агрессивной живности валом. И, говорят, фонит там. Радиация.

Часов шесть туда добираться, если не пережидать.

– Там гиблые места, – вставил он свои пять копеек.

– Есть подозрение, что не настолько, от нас многое скрывают, – ответила она и зашагала в сторону поля.

– От сталкеров? В Зоне? Натовцы? – усмехнулся Арамис.

– Не забывай, что всю грязную работу они делают чужими руками, – ответила она. – Сам посмотришь. Хорошо, если я ошибаюсь.

Арамис обогнал девушку, удивляясь, что она с такой легкостью тащит снарягу, килограммов сорок минимум. Да, «облегчалки» свое дело делают, но все равно половина веса остается, а это немало.

За полем начинался заболоченный лес, но без топи, неопасный. На стальных поверхностях луж плавали опавшие желтые лепестки, пахло сыростью и тиной. Мох пружинил под ногами и словно подталкивал. Гайки кидали осторожно, чтоб они не тонули – все-таки их запас ограничен. Болотистая местность сменилась сосняком. Поскрипывали стволы, трущиеся друг о друга, звенели синицы.

Арамис все время напоминал себе об осторожности: после выброса могут быть любые сюрпризы. Сосредоточившись, он отвлекался от тягостных раздумий.

Шаги Арамис услышал раньше Марьяны, остановил ее, положив руку на плечо. Девушка попятилась, заозиралась в поисках укрытия. Арамис указал на замшелую, присыпанную хвоей и хворостом воронку, оставшуюся еще со времен войны.

Шаги приближались, казалось, будто человек подволакивает ноги, а еще издали доносился собачий лай. Марьяна беззвучно выругалась и топнула.

– Собаки взяли след беглеца, на нас реагировать не должны. Давай спрячемся, может, погоня стороной пройдет.

Стараясь не шуметь, полезли в воронку, вжались в землю, Арамис присыпал Марьяну ветками и спрятал лицо, надеясь, что камуфляж выполнит маскировочную функцию.

Сердце частило, во рту пересохло. Автомат он держал перед собой, чтоб можно было быстро отреагировать на нападение врага. Донеслось заполошное дыхание. Человек шаркал и хромал. Преследователи догоняли его – собачий лай был все ближе.

Беглец пробежал в паре метров от ямы, и Арамис поднял голову: это был коротко стриженный мужчина в странной грязной шинели. Он припадал на правую ногу, в руках у него была винтовка: мелькали то приклад, то старинный штык-нож.

– Валим отсюда, скорее, натовцы тут всей толпой пройдут, – проговорил Арамис, отряхнулся и рванул в сторону, надеясь исчезнуть из поля видимости прежде, чем появятся враги.

Но путь ему преградили сосны, оплетенные ядовитыми растениями, похожими на лианы и хмель одновременно.

Марьяна выругалась и развернулась, чтобы бежать вперед, но Арамис ощутил на себе взгляд и обернулся: из-за стволов на них ровным строем шагали мужики в костюмах цвета хаки, брюках галифе, хромированных сапогах. Вооружены они были громоздкими стволами – что это, разглядеть было трудно.

Немецкая овчарка на поводке рвалась вперед по следу.

Естественно, они заметили Арамиса и Марьяну, но почему-то не спешили стрелять. Девушка вскинула «Беретту» и попятилась, уголок ее века дергался. Арамис же уловил некую неправильность происходящего. То ли это были старинные фуражки на приближающихся сталкерах, то ли неуловимое мерцание пространства, то ли осознание, что люди появились слишком быстро. Он опустил пистолет Марьяны и попятился за сосновый ствол, увлекая девушку за собой.

– Их нет, – шепнул он. – Это проекция прошлого, в Зоне так бывает.

Но Марьяна не успокоилась и все равно целилась во врага, который почему-то все не стрелял.

– Впереди наверняка аномалия, – продолжил Арамис, привлекая девушку к себе. – Это отголоски прошлого. Немцы. Посмотри на них. Когда-то они проходили здесь, и земля запомнила, а Зона воспроизвела что-то типа фата-морганы.

Фрицы приближались – суровые, сосредоточенные, но если присмотреться, то можно было заметить, что трава не приминается под их ногами.

– Чертовщина, – шепнула Марьяна. – Спасибо, что остановил.

Арамис хотел сказать, что для этого и существуют напарники, но промолчал: ему было не по себе. Одно дело аномалии, сталкер к ним привык, и другое – призраки прошлого. Мистика на мозги давит, а может, тут атмосфера особая, и в голову торкает.

Первый фашист приблизился на расстояние вытянутой руки, это был парень лет двадцати, рыжий и рябой, со вздернутым носом и почти бесцветными глазами. Опустившись на колено, он посмотрел на землю невидящим взглядом, развернулся и поплыл вслед за остальными призраками. Дойдя до воронки, где только что прятались Арамис и Марьяна, немцы начали бледнеть и вскоре вовсе истаяли.

– Ну и дрянь, – едва слышно прохрипела Марьяна.

Она все еще не пришла в себя и ступала осторожно, прислушиваясь к каждому подозрительному звуку. Арамис отмечал, что интересно прогуляться вслед за немцами, но останавливал себя: там точно ловушка, а какая – ему проверять не хотелось.