Вопреки. Как оставаться собой, когда всё против тебя - [3]

Пожалуй, никогда в жизни я ничего не хотела так сильно, как стать чирлидером в том году. Идеальная точность движений, синхронность, яркие костюмы – я была уверена, что идеально впишусь в команду. У меня появится своя старшая сестренка: она придумает, как украсить мой школьный шкафчик для личных вещей, мы станем ночевать в гостях друг у друга и ходить на свидания с футболистами. Я посмотрела фильм «Бриолин» как минимум сорок пять раз, и вот наконец у меня тоже должна была начаться яркая жизнь старшеклассницы с эффектными музыкальными номерами и жаркими танцевальными вечерами!

А самое главное, я смогу стать частью тесной группы, слитой настолько прочно, что все ее части двигаются как единый механизм. Именно этого мне так страстно хотелось – чувствовать себя полностью своей.

В Хьюстоне у меня не было подруг, поэтому пришлось готовить танец в одиночку. Он оказался простым – джазовый номер под оркестровую версию популярной песни Swanee. Танец сочетал плавное скольжение, особые жесты руками – задорные «джазовые ладошки» – и высокие взмахи ногами. Я могла поднять ногу выше всех девочек, ну разве что кроме Ли-Энн. Чтобы не сбиться от волнения в день просмотра, я зазубрила номер так, что могла танцевать даже во сне. Я и сейчас помню его кусочки.

Конечно, в день выступления я страшно нервничала. Голова кружилась с самого утра – то ли от нервов, то ли от жидкой диеты. Мама отвезла меня в школу и оставила во дворе одну. Я до сих пор с грустью вспоминаю, как заходила в здание в одиночестве, а остальные девочки встречали подруг, вылезавших из родительских машин, и радостно бежали к школе, держась за руки. Правда, в тот день у меня нашлась проблема посерьезнее.

В раздевалке я с ужасом поняла, что не так одета: у меня еще не было костюма правильных цветов, которые носили в новой школе. А все остальные девочки уложили волосы, ярко накрасились и облачились в атласные синие шорты или короткие белые юбки и нарядные золотистые блузки и топики. Даже их бантики представляли собой всевозможные сочетания белого, синего и золотого. У меня же не было ни макияжа, ни костюма – я переоделась в серые хлопковые шорты и черный спортивный купальник. Все сияли, а я выглядела как унылая жертва родительского развода.

Мой вес оказался на целых три килограмма меньше. Стоило бы радоваться, но я видела, как некоторые девочки спрыгивали с весов и в слезах убегали в раздевалку, и меня это ужасно огорчало.

Нам раздали номерки, мы их прикрепили на одежду английскими булавками. Выходили в группах по пять или шесть человек. Голова кружилась, но танец я знала прекрасно. Мне казалось, что я отлично выступила и место у меня в кармане. Мама забрала меня домой, осталось дождаться объявления результатов: их обещали вывесить на школьной доске ближе к вечеру. Время тянулось как резина.

Наконец наступил вечер, и мы подъехали на парковку моей новой школы. Вся семья – мама, папа, брат и сестры – остались ждать в машине. Потом родители собирались отвезти нас в Сан-Антонио к бабушке с дедушкой.

Я вошла в школу и направилась к информационной доске у спортивного зала. Рядом шла девочка, с которой мы танцевали в одной группе, – яркая, эффектная, да еще и звали ее Крис (унисекс-имена тогда были в моде, и я ей, конечно, завидовала).

Я принялась искать свой номер на листке с результатами. Если он был в списке – тебя взяли. Если не было – все пропало. Я танцевала под номером 62, поэтому впилась глазами в колонку шестого десятка: 59, 61, 64, 65. Я перепроверила. Меня в списке не было. Я прожигала взглядом проклятую доску, но от этого мой номер, увы, в списке не появился. Тут Крис завопила от радости и принялась прыгать. Ее отец выскочил из машины, подбежал, поднял ее и закружил, как в кино. Позже я подслушала на переменке, что танцевала-то я хорошо, но для чирлидера мне кое-чего не хватало. Бантика. Лоска. Подруг. Костюма и макияжа. Причастности к группе.

Меня снова отвергли. Едва ли я когда-нибудь чувствовала себя более скверно.

Я вышла из школы и села в машину. Родители не задали ни одного вопроса и не произнесли ни слова. Это молчание – как нож в сердце. Мало того, что я не смогла влиться в группу чирлидеров – я не вписывалась даже в собственную семью! Отец в школе был капитаном футбольной команды, мама – капитаном чирлидеров. А я была никем. Они стыдились меня и стыдились за меня. Мои родители высоко ценили умение выглядеть круто и быть своим в тусовке. Я не была крутой. Тусовка меня отвергла.

А теперь и семья тоже.

Многие тут пожмут плечами: к чему вспоминать ерундовую детскую неудачу, с которой уже давно пора бы справиться и забыть (так и вижу хэштег #проблемыпервогомира). Но позвольте рассказать, что эта история значила лично для меня. Было ли так на самом деле или мне только показалось, но в тот момент я почувствовала, что перестала быть частью семьи – первичной и важнейшей социальной группы. Если бы родители утешили меня, сказали, что гордятся моей смелостью (ведь я попробовала) или встали бы на мою сторону и подтвердили, что это ужасно несправедливо и я больше всех заслуживаю места в команде (чего я на самом деле хотела), эта история не повлияла бы так сильно на мою жизнь и не определила бы мою профессию!