Воплощение снов - [23]
Тем не менее, одну свечу, последнюю, почти что у самого окна, маркиз все же оставил гореть. И бросив на кресло камзол, стянул через голову рубаху. Лавиния, почувствовав, что краснеет, поспешно отвела взгляд в сторону. Ей было неловко и стыдно, она не представляла, как будет спать в одной постели с этим чужим, неласковым человеком, пусть он ей и муж, а еще ее вдруг посетило запоздалое подозрение, что ложиться ей велели, возможно, вовсе не для того, чтобы дать отдохнуть… Увы, догадка оказалась верной. Маркиз, раздевшись и опустившись на вторую половину кровати, с пару минут полежал, глядя в потолок, затем неловко перевернулся на бок и одним движением стянул с жены одеяло.
А потом начался тот самый кошмар, от одной мысли о котором у Лавинии даже теперь начинали трястись руки. Ей было больно и страшно, но она не могла даже кричать — не оттого, что так велела мама, просто в одночасье на нее вдруг навалилась удушающая немота, ремнем стянувшая горло. О том, чтобы «брыкаться» тоже ни шло и речи, от объявшего ее ужаса Лавиния ослабела так, что даже захоти она вырваться и убежать, у нее все равно ничего бы не вышло. Она не знала, что муж с ней делал, она ничего не видела, зажмурившись по привычке еще в тот момент, когда с нее сдернули одеяло, — да и к чему было смотреть? Ей с лихвой хватило одних ощущений. Тяжесть горой навалившегося сверху тела, жесткие пальцы, сжимающие ее бедра, хриплое дыхание где-то над головой, резкий запах вина и боль, которая длилась и длилась, не утихая, кажется, целую вечность. Лавиния лежала с закрытыми глазами, молча кусая губы, и у нее не было сил даже взмолиться богам, чтобы они прекратили эту ужасную пытку…
Она не могла сказать, сколько прошло времени, прежде чем маркиз наконец оставил ее в покое — дрожащую, униженную, не понимающую, что с ней сделали, и чем она заслужила такое наказание. Она не проронила ни звука — ни тогда, ни после, когда муж, отпустив ее, вытянулся рядом — так же молча. Она понятия не имела, угодила она ему или нет, получил ли он, что хотел, ей было уже все равно. Единственное, на что хватило Лавинии — отвернуться от желтого огонька единственной свечи и спрятаться в темноте, уйти в нее с головой, как в воду, в надежде уже не вынырнуть никогда. Так плохо ей не было еще ни разу в жизни.
Но ее супруга, похоже, это совсем не заботило. Выровняв дыхание, он тяжело поднялся с кровати, задул свечу, вновь лег, отодвинувшись к самому краю, и уснул. Лавиния осталась наедине с собой, как всегда, только теперь еще и раздавленная, опустошенная, лишенная своих последних наивных грез и всякой надежды. Она проплакала до самого рассвета, молча, неслышно, так и не сумев забыться сном, а утром ее растолкали, едва задремавшую, и велели одеваться, не замечая ее опухших от слез век и покрасневших глаз, после чего усадили в дорожный экипаж и увезли из Мидлхейма на юг, в Алваро. Где спустя пару недель все повторилось снова. И снова.
Теперь не было уже так оглушающе больно, однако страх и отвращение никуда не делись: молодая маркиза и так-то боялась мужа, но в эти минуты она его почти ненавидела. Астор Д'Алваро приходил всегда после полуночи, окутанный винными парами, от которых к горлу Лавинии неизменно подкатывала дурнота, молча закрывал за собой дверь, молча брал то, за чем пришел, и так же, не проронив ни слова, уходил. Свечей он не зажигал — впрочем, как раз это его супругу совсем не расстраивало. Зажмурившись и стиснув зубы, маркиза считала секунды, пока ее не оставят в покое, и за мужем не захлопнется дверь, а потом привычно зарывалась лицом в подушку, давая волю слезам — слезам облегчения, что все кончилось, он ушел и теперь еще нескоро вернется. Слава богам, Астор Д'Алваро не был в ее спальне частым гостем — он появлялся там раз в две-три недели и никогда не оставался до утра. А если бы вдруг его сиятельству взбрело в голову провести с женой не четверть часа, но целую ночь или, того хуже, несколько ночей подряд?.. Нет, такого бы Лавиния уж точно не выдержала.
Хотя кто бы вообще стал ее спрашивать? Маркиз Д'Алваро был в своем праве, и ни отказать ему, ни возмутиться она не смела. Ведь он муж! И ее долг во всем покоряться ему, как бы ей самой это ни было омерзительно.
Подумав об этом, Лавиния горько улыбнулась и отвернулась от кровати. Взгляд упал на ящичек с письменными принадлежностями: там, внутри, покоилась аккуратная стопка писем от матери. Герцогиня эль Виатор, пока дочь была рядом, не слишком утруждала себя вниманием к ней, однако стоило Лавинии покинуть Мидхейм, как в Алваро одно за другим полетели письма. Корделия писала дочери не реже раза в неделю, настойчиво интересуясь ее жизнью на новом месте, домом, условиями, прислугой и — в особенности — ее отношениями с маркизом. Угождает ли Лавиния супругу? Доволен ли он ею? Часто ли навещает по ночам, и не чувствует ли дочь в себе каких-нибудь перемен?..
Сначала Лавиния удивлялась, с чего бы вдруг стала так важна матери, однако когда герцогиня от полунамеков и намеков перешла таки к прямым вопросам о том, не ожидается ли в новорожденной семье прибавления, и если нет, то почему, ее дочери все стало ясно. Выйти замуж — это было только начало. Родителям требовался наследник графства Алваро. Почему именно им, а не тому же маркизу, который об этом ни разу даже не заикнулся, Лавиния понятия не имела, но зато наконец поняла связь между ночными визитами супруга, тем, что происходило во время этих визитов, и тем, чем они должны были рано или поздно закончиться. Дети! Ну конечно, дети, не могли же боги быть столь жестоки, даря мужчинам такую злую забаву и ничем за нее не утешив женщин?.. И если так — Лавиния готова была потерпеть. Не ради батюшки с матушкой, не ради мужа, от которого ее воротило, и которому было плевать на нее — нет, она даже и не думала о них. Но ребенок… свой ребенок, а может быть, если повезет, то даже не один — он стоил всех ее мучений! Он будет плоть от ее плоти, этот маленький комочек счастья, он будет принадлежать лишь ей, и она уже никогда больше не останется одна. Она будет его баловать, она отдаст ему всю себя, ведь уж ему-то точно все это будет нужно — и она сама, и ее любовь… Ребенок! Как было бы чудесно, если бы он вдруг у нее появился!
Что делать, если тебя проиграли в карты? И не кто-нибудь, а любимый супруг! Очень интересный вопрос. А вот другой: что делать, если вас обвиняют во всех смертных грехах? Причем совсем не в тех, в которых вы действительно виноваты. Тоже очень интересно? Тогда поставим третий: а что будет, если две эти беды встретятся?
Представьте, что вы – восходящая звезда отечественной вирусологии. Вы молоды, нравитесь девушкам и совсем недавно умудрились спасти человечество от смертоносного вируса, над разгадкой которого тщетно бились лучшие микробиологи современности. Вас показывают по телевизору, вас приглашают на научные симпозиумы, зарубежные коллеги завидуют вам белой завистью… Только жить вам осталось ровно три месяца. Потому что с таким диагнозом на этом свете долго не задерживаются.А теперь представьте, что вы – средневековый барон влиятельного и процветающего государства.
Когда с губ безымянной предсказательницы слетает предупреждение о беде…Когда давно погибшие вдруг оказываются живыми…Когда смертельные враги объединяются перед лицом неведомой опасности…Когда тюрьма становится точкой отсчета в последующем вихре событий…Когда к безумной возвращается рассудок…Когда все идет не так…Стоит задуматься: а совпадения ли это?Распутывая клубок из событий, растянувшихся на годы, нужно постараться не упустить самого важного – на пороге война. Война всех и каждого: вампира, демона, человека, эльфа… И эта война – твоя!
Нелегкое дело – война, да и не женское… Еше каких-то пять минут назад самой большой проблемой в ее жизни был неудачный опыт по смене имиджа, и тут нате вам прочла безобидный стишок, и началось такое!.. Вместо родного города – пустынные степи, вместо мирного домашнего любимца – ехидный острослов, а вместо долгожданного свидания – малоприятная перспектива погибнуть во цвете лет, защищая малознакомое средневековое государство от еще менее знакомого местного злодея вселенского масштаба! И если учесть редкую способность находить неприятности даже там, где их нет, и некстати приключившуюся любовь… дело – труба! А труба, как известно, зовет!Трепещите, нехристи, – у нее красные волосы, взрывной темперамент и она – предводитель кочевников! Пусть ей самой это не очень нравится, и пусть шансов на успех маловато, и вообще предприятие сомнительное… Но кого и когда это останавливало?!
Иная зима хуже осени. То снег, то дождь, то ледяная слякоть, холодный ветер пробирает до костей – хоть вовсе на улицу не выходи. В такую погоду даже хозяин собаку из дому не выгонит! Если только хозяин этот не король Шотландии, а «собака» – не гончей породы…Меньше всего на свете лорд Мак-Лайон хотел ехать на север, к норманнам, да еще и без приглашения. Совершенно не хотел брать с собой любопытную супругу. А уж перспектива неделю провести на борту драккара, корчась от приступов морской болезни, и вовсе вгоняла в тоску, не считая прочие обстоятельства.
Когда вашему любимому грозит смертельная опасность и вы не можете быть рядом с ним, чтобы его хотя бы поддержать, – как вы себя чувствуете? Не знаете, что делать? Опустили руки?Не теряйте времени, призывайте на помощь сверхъестественные силы. Не волнуйтесь – они обязательно помогут.Она так и сделала, бесстрашно отправившись в другой мир в ночную метельную круговерть. С нею была только средней упитанности серая декоративная крыса, что, согласитесь, не так уж и мало, тем более если крыса говорящая. Вместе они большая сила, перед которой не устоит и самый страшный враг.
Быть целителем — престижно. Стоит возложить руки на раненого героя — и вот он уже здоров, а тебе воздают почести и славу. Так представляла свою профессию молодая гномка, отправляясь на учебу в столицу. Однако, реальная практика на скорой помощи оказывается совсем не такой романтичной: пьяные бродяги, драки гномов, маги с психозами, бунтующая эльфийская молодежь, и всё это — в режиме постоянного аврала, а начальник — настоящий зверь!
Мир постоянно содрогался во множестве войн. Не имело значения, каким именно был повод: будь то нерешенный спор или же давно поглотившая разум злоба и месть, деление плодородных и богатых территорий или же многовековой конфликт между парой крупнейших государств. Даже боги и древние расы, что некогда населяли мир до людей, погрязли в пучинах сражения… Войны были всегда, сколько помнил себя мир со своего сотворения… Тогда сможет ли он преодолеть этот нерушимый и давно установленный закон? Обладая невероятной силой и волей, но не имея желания проливать чужую кровь… Обладая возможностью взять в свои руки пол мира, но не имея желания править… Сможет ли он, что не жаждет ни огромной власти, ни чарующей славы, ни несметных богатств, уйти от упрямой судьбы, что следует за ним по пятам?
Юрос и Антиопия разделены непроходимыми морями. Но раз в двенадцать лет, во время Лунного Прилива, вода опускается и открывается мост Левиафана, соединяющий восток с западом на короткие два года. Этого времени хватит, чтобы боевые маги Юроса навсегда поработили мир Антиопии. Но в этом плане появляются непредвиденные обстоятельства – трое эмигрантов из Антиопии, оказавшиеся в самом сердце Юроса. Они – единственное спасение для своего края и гибель для захватчиков. Грядет новый священный поход. Император Юроса собирает все силы, ненависть и подлость в армии боевых магов.
Не в добрый час столкнулись рассказчик и его друг Серега Трехтонник с какой-то городской сумасшедшей… которая оказалась ищейкой Старьбога.
Он отчаянно не хочет верить в пророчество, говорящее, что Она предназначена ему судьбой, его истинная пара. Она отчаянно в Него влюблена, но страшится той опасности, что таится в Его волчьих глазах.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.