Волжане - [13]

И, самое главное, расходов на такой рывок почти не было. Немного мыла, теплая русская печка в доме без сквозняков, баня на большинство случаев намечающейся простуды и вовремя проведенное лечение. Ах, да! Еще карантин, если было подозрение на массовое поветрие и плотные тканевые повязки на лица окружающих во всех случаях недомогания в семьях. А уж ягоды в сушеном и моченом виде в деревнях только ленивый не заготавливал, так что витаминов было в достатке.

Так что была лишь кропотливая работа изо дня в день, без выходных и проходных, без чудес и загадочных выздоровлений.

И, тем не менее, слухи о целителях все равно расползались по окрестным землям, неся с собой вести о благодатном крае, дарующем каждому не только помощь в случае болезни, но и возможность заработать.

Выпускниц становилось все больше, и они уходили уже к соседям, однако и там верховный лекарь пытался не дать им застыть в развитии. Ежегодные курсы для обмена опытом и подтверждение звания во время практических операций проводились уже за счет учебного заведения, но были обязательны.

Все это требовало, конечно, дополнительных затрат, однако всячески поддерживалось главой ветлужцев, видевшим в таком подходе средство для укрепления своего влияния. Поэтому мелкие купцы по наущению воеводы разносили новости в самые захудалые ветлужские, поволжские и сурские деревеньки. Как говорится, язык без костей, а предоставляемые в таком случае скидки на товар были несоизмеримо выше, чем затраты на донесение сплетен до благодарных слушателей.

Само медицинское учреждение по сути уже претендовало именоваться университетом, хотя в узких кругах сия полузакрытая богадельня с самого начала звалась институтом благородных девиц. И вовсе не из-за родовитости учениц, как мог бы кто-нибудь подумать, а потому, что вокруг нее постоянно толпились подростки из ближайших воинских школ.

Сейчас эти мальчишки под предводительством Завидки стояли на берегу, составляя почти половину походного количества ратников. У них тоже был экзамен, выпускной, практический. Назывался он «дойти до Камы и вернуться», желательно живыми.

Это касалось и Вовкиных «птенцов», которые сдавали зачеты по теме «применение огнебойного оружия в мирных целях». Условия сдачи были простыми — «как не спалить и не взорвать себя и окружающих». Успешное прохождение практики гарантировало звание подмастерья, поскольку разработкой и наладкой они занимались самостоятельно. Старшие товарищи лишь давали советы и сокрушенно переделывали работу, если та не соответствовала их представлению.

— Свара!

Вовка спрыгнул с судна на мелководье и подбежал к главе ветлужской воинской школы, с ленцой прохаживающегося по песку позади строя своих будущих выпускников.

— Вот, посмотри какой наконечник!

— Ну?.. — Свара повертел в руках грязную заточенную кость и равнодушно кинул ее в воду. — И без того ясно, что не воин бросал ту стрелу. То ли охотник безголовый род свой наказал, то ли недоросль незрелый по недомыслию подставил его под огонь и меч.

— Как так?

— Почем я знаю? Вот сожжем селение, тогда и спросим! По Русской Правде сами жители отвечают за порядок на своей земле! Вирой, а то и головой!

— А по Ветлужской или черемисской?

— А по любой! Вопрос лишь в том, будем ли мы Чумбылату, ижмаринскому кугузу жалиться, или сами злодеев накажем?

— Будем, иначе неприятностей на свою голову не оберемся, и он нас на Вятку не пропустит…

— То-то и оно… — сплюнул на песок Свара.

Вовка задумался. Плыть до владетеля пижемских и иных земель было недолго. Его стольный град стоял чуть ниже по течению в Трехречье, там, где Кукарка, Пижма и Вятка собирались в единое целое. В отличие от бывшего ветлужского кугуза молва о Чумбылате шла неплохая. Был он немолод и уже успел оставить после себя добрую славу и многочисленные крепостицы по границе своего княжества. В основном на Пижме и Вятке, защищая свое и соседское юмское кугузство, а заодно примеривая на себя титул оньыжи, главы всех черемисов. Примерял не без оснований, в вятских баталиях он вел за собой многих, однако уже давно никто из кугузов этот титул не носил и вряд ли остальные черемисские властители согласились бы на его верховенство.

А еще поговаривали о том, что он пытался взять под свою длань ветлужское кугузство, разброд и шатание в котором достигло в начале прошлого года своего предела. Но не успел. Или не смог. В этом Вовка до конца не разобрался. Точно знал лишь то, что ижмаринский владыка приходил к ним прошлой весной за оружием, где между делом жаловался на северных мореходов, подмявших под себя всю торговлю на Вятке.

В любом случае, выгораживать провинившихся подданных он не стал бы, да и ветлужцам было не руки с ним ссориться, путь на Урал шел через его земли и с его разрешения.

— Явился, князек известковый!

Свара недолюбливал Кия еще с тех пор, как схлестнулся с его воями в верховьях Люнды, поэтому лишь скривился и отвернулся в сторону реки, заметив вынырнувшего из тумана черемиса.

А Вовка замер. Ушедший на разведку воин вид имел донельзя растрепанный, если не сказать больше. Шлема не было, длинные волосы, обрезанные по плечи, клочьями сбились на одну сторону, доспех был заляпан грязью, а из его сочленений клочками торчала трава.