Воля за пределами воли! (Ушу) - [3]

Основателем же школы почти всегда был реальный, человек. Сама структура школы вырастала из организации китайской семьи, клана (патронимии), а поэтому и назывались они семейными или клановыми названиями, например, Янши тайцзицюань - "Школа тайцзицюань клана Янов", или хунцзямэнь - "Школа семьи Хунов". Вступление в школу таким образом становилось приобщением к семейным связям.

Колоссальную роль в создании школ играли генеалогические хроники, или "семейные списки" - цзяпу, которые выстраивали генеалогическое древо рода и, по сути, имелись у каждой семьи. Школы ушу переняли у семьи и эту характерную черту, что еще больше перевело связи между членами школы на уровень кровно-семейных, "от Неба данных", и поэтому нерасторжимых. Хроники хранятся как святая святых, передаются из рук в руки от учителя к его прямому преемнику. Они прежде всего идентифицируют каждого конкретного ученика со всем телом школы, фактически с телом внутренней традиции. Благодаря такой хронике человек, произрастая из семейного древа, осознавал свою принадлежность к "корню мастеров". Он воистину "занимал место" в этом мире, и надо много понять в китайской культуре, чтобы осознать, сколь важно для традиционного китайца, для последователя ушу почувствовать себя живым воплощением духовной традиции, ее производным и ее проводником.

Фамилия ученика не просто вписывалась в книгу (кстати, туда попадали далеко не все, а лишь преемники "истинной традиции", два-три человека из одного поколения). Внесение ученика ,в генеалогическое древо фактически свидетельствовало о его приобщении к полной традиции школы.

Школа ушу никогда не понималась ее последователями как "список приемов", комбинаций и комплексов. В школе не было и "срока обучения", она вообще могла не иметь видимого (скажем, технического) воплощения. Прежде всего под школой подразумеваются все поколения учителей-учеников и непрерывность "истинной передачи". Вот почему столь высоко ставились древние тексты и рассказы о мастерах школы. Вот почему нельзя объявить об одномоментном создании собственной школы, хотя в короткий срок можно составить эффективный набор приемов, пригодных для рукопашного боя. Вот почему невысоко ценились люди, не имеющие за своими плечами мастера, несущего в себе школу "древних предков" - кто ничего не воспринял, тому нечего и передавать.

После этого не покажется странным утверждение, что школа ушу постулировала вневременную жизнь. Мы - лишь следы великих мудрецов, давно прошедших. Но одновременно мы - воплощение их духа, и ученик даже в десятом поколении и есть мастер. Мы растворены в потоке мастерства и транслируем его вперед.

Так сохраняется дух и форма школы, вечно возрождаясь в новом поколении учеников. По сути, не существует даже и возрождения, есть лишь вечное возвращение одного и того же Мастера в каждом новом ученике.

Связь внутри такой школы была реальным воплощением семейных связей.

Следует также учитывать, что ранние школы вообще полностью базировались на семье, отец или чаще дед учили младшего по возрасту. Долгое время семейные школы для пришлых вообще не открывались, например, школа клана Чэнь тайцзицюань не допускала к себе вовнутрь инородных более ста лет. Благодаря этим кровнородственным связям школа и получила свое второе название "семья" (цзя).

Спектр значений термина "цзя" крайне широк: "община", "семья", "сообщество", "клан". Семейные отношения - наиболее тесные и надежные для китайцев, не случайно существует выражение "Вся Поднебесная - одна семья".

Таким образом, школа ушу была как бы уменьшенной проекцией государства и семьи, неся на себе тот же оттенок небесной святости, не случайно общение внутри школы происходило в терминах родства: "брат", "сестра" и т.д. Благодаря этому школа становилась миром в себе и для себя, представляющим не только маленький образ неких "больших" внешних семей, но реально придерживающимся всех семейных уложений.

Отношения соподчинения, внутри какой бы ячейки общества они не реализовывались, всегда воспроизводили связь отца с сыном, например, император всегда был отцом для своих подданных и заботился о них как о своих детях. Учитель в школах ушу также был отцом своих учеников, причем статус его был значительно выше, чем у отца по крови., - учитель являлся отцом по духу. Он как бы рождал новую духовную личность, возрождая в ней самого себя. Поэтому и ученик должен относиться к мастеру с чувством сыновьей почтительности.

Поскольку наставник школы всегда выступал в роли духовного отца, то и его ученики именовались "детьми в духе" или "братьями в учителе".

Китайское выражение "братья в учителе" или "братья по учителю" (шисюн) очень точно выражает саму суть учительствования в Китае. Наставник являет собой родовое древо, выступает как абстрактное начало, некое "тело семьи", воспроизводящее само себя.

В терминах родства воспринимались и все члены школы ушу. Основатель школы обычно именовался тайцзу - "великий предок", так же как называли и императоров - основателей династии. Его портрет всегда висит перед алтарем школы, а перед табличкой с его именем (по китайским поверьям, в нее после смерти человека переселяется часть его духа) возжигаются благовония. Напомним, что основателем школы могло считаться и легендарное лицо. Например, легендарный родоначальник многих стилей ушу Гуань Юй был обожествлен китайской традицией и назывался "бог Гуань" - Гуань ди. Наставник ныне существующего учителя школы звался шицзун "наставник-первооснователь" или "дед-наставник". В школе почитались не только те, кто непосредственно преподавал ушу, но и те, кто был связан с семьей мастера, например, его жена именовалась шинян или шиму "матушка-наставница".