Воля покойного - [3]

Но это израненное, инфицированное солнце, ощупывающее своими лучами изделия из золота, солнце ползучих гадов и точка!!!

Эпоха панибратства и терпимости на самом деле кончилась давно позавчера, когда после трех рюмок каждый признавал за своим ближним право на оргазм, и все давали друг другу куда угодно, куда попросят, только бы кончать, кончать среди куриных пупков, увядших букетов, сдвинутых набекрень париков на потных лысых головах, скользких, ленински-сексуальных, радиоглушение - вот подо что никто уже не ебет. И эти просроченные японские календари с гладкими загорелыми телками, неизменно застывшим взором наблюдавшими твои ноги, охватившие любовника, скрещенные на пояснице александрийская эпоха осталась позади - позавчера. Вчерашний день - когда упрямство и недоверие окончательно извратили наши желания - всем захотелось оказаться вдруг не выебанными, а объебанными, то есть маяться в бесконечной аноргазменной полудреме, помутненными глазами дебила провожая скользящих мимо насекомых-кочевников, новых оккупантов, на этот раз всамделишных, не целлулоидных "фрицев" в кино. И, наконец, сегодняшний день - это время гниения заживо, когда отмирание старого (старое - это мы, все мы) делается повседневной реальностью, и мы уже ничего не боимся, не все умираем, но все изменяемся и никого не отпугиваем своим видом, скорее приглашаем на пир пир победителей-стервятников. Любителей падали в желудке и на палке. Ибо мы - полудохлые сперматозоиды - томимся здесь еще с прежней ебли, и сейчас нас будут кушать сперматозоиды-киллеры нового нашествия. Мы начинаем вонять...

Скажите, пожалуйста, есть у вас Жанна Бичевская? - кажется, в этом месте поток моих мыслей прервал вопрос, заданный женским голосом. Ее черный жакет был надет поверх черной же футболки. Она была высокого роста, русые волосы зачесаны назад. Я существовал для нее, как фен для сушки рук в туалете. Она была моих лет, у нее были деньги и желание их истратить. Моих средств хватило бы на пакет томатного сока, четыре сосиски, два банана, батон, кофе и зубочистку (бесплатно, я ею уже месяц мою и уши, наматывая волокна хлопка) и бесплатный проезд в лифте с надписью Judenkaput. Напротив, - сказал ей я.

Што - "напротив"? - переспросила она сквозь китайские очки.

Напротив есть, - пояснил я и пригласил ее жестом к противоположному прилавку. Таким жестом певица Бичевская показывала на Ельцина, когда пела на демократических баррикадах в 91-ом году: "С нашим атаманом (жест) не приходится тужить". И точно так же - оттопырив большой палец, парни на рисунках Финского Тома дают понять, что хотят, чтобы их полюбили.

Она отошла туда, куда ей показали. Теперь я видел ее в полный рост, мокасин на ее левой ноге треснул по шву в том месте, где выпирала "косточка". Не все умрем, но все (жест большим пальцем) изменимся. Итак, мы начинаем вонять. Мы воняем поголовно, но к счастью, возможно кого-то это и утешит, мы воняем по-разному. Некоторые воняют сильнее других. Некоторые мертвее всех мертвых. Вот для примера Немец. Или Кефир, то есть Тапир...

Не успел я отделаться от фанатки советской разновидности Джоан Баэз, как от стены с плакатом Махмуда Эсамбаева отделилась еще одна девушка в тяжелых ботинках укладчика асфальта. Это было светловолосое, большеглазое существо невыразительного вида, немного похожее на мальчика, на рыжую Риту Павоне. Наверняка младший сотрудник какой-нибудь фирмы, чьи препараты сделают вас стройным и сильным, что-то сектантское есть в этих акакий-акакиевичах. И в самом деле - в ее детских глазах светилась беззаветная преданность боссу, корпорации, новому мировому порядку, всему, что легко заменили бы комсомольские иконы, родись она хотя бы в один год со мною. Девушка кормовой породы людей. Но я представил вдруг ее, ласкающей своей лапкой член у шефа в офисе - что-то в этом было неотразимое. В ее невинности бесполой. Беленькую дамскую сумочку девушка сжимала двумя руками, точно это была не сумочка, а аптечка.

Это у вас - начала она с усмешкой, слегка наклонив набок головку, - там кто... Элвис Пресли?

Где? - спросил я неожиданно громко, как будто на мне были надеты наушники.

Там, в коробке, - она показала пальцем с коротким ноготком поверх моей головы на изображение Элвиса, развратно грызущего микрофон, и вытянула при этом шею, повязанную старомодной косынкой; на шее у нее я отметил две почти симметричные шишечки, похожие на электроды у Франкенштейна.

Это Председатель Мао, - неудачно сострил я (ведь девушка явно не могла помнить, кто такой этот Мао) только потому, что вспомнил, как один знакомый художник нарисовал Элвиса в стиле плакатов культурной революции, в "сталинке", на трибуне...

Насколько я знаю, единственный случай в Элвисиане. Он мне его как бы подарил, но я из боязни, что картину изорвет ребенок моей хозяeки, не взял ее тотчас же... Потом художник свалит на Запад.

Да ладно вам... - хихикнула Рита, - Это Элвис Пресли. А у вас есть рок-опера "Кошки"?

Там есть, - ответил я.

Где там?

Напротив. За вашей спиной.

Она уже повернулась в нужном направлении, когда я добавил ей во след: