Воля Императрицы - [59]

Жэгорз кивнул:

— Может, ты слишком чувствительная, — предположил он.

Трис ошеломлённо уставилась на него, затем засмеялась:

— Кто бы говорил!

Понемногу, будто он не был уверен, как это делать, Жэгорз улыбнулся.

* * *

Все почувствовали себя лучше, приняв горячую ванну и одевшись в чистое. Что лучше, Элага была достаточно мудра, чтобы не подвергать их тяготам формального банкета после целого дня в пути. Вместо этого они ужинали в маленькой, неформальной столовой, а не в обширном главном зале с его возвышением, драпировками, галереей для музыкантов и массивным камином. Это их ждало на следующий вечер.

Этим же вечером придворные поддерживали лёгкую беседу, шутили и рассказывали новости. Ризу удалось вытянуть из Даджи забавную историю о том, как та училась кататься на коньках в Кугиско, а Джак флиртовал с Сэндри и дразнил её, пока та, смеясь, не рассказала о Герцоге Ведрисе и о некоторых казусах, случившихся с её учеником Паско. После ужина слуги принесли в гостиную вино, чай и фруктовый сок для всех, а также сыры и печенье. Чайм очаровала их своими полётами в воздухе, во время которых свет свечей и очага играл яркими бликами на её стеклянном теле. Когда путники начали выказывать признаки усталости, Элага приказала служанкам показать им их комнаты.

Сэндри заснула сразу же, как только заползла под одеяла. Она не знала, сколько она так пролежала, прежде чем кто-то схватил её за руку. Она рывком села, приготовившись обрушить горсть своей силы на одежду нападавшего, и открыла глаза, увидев лишь темноту.

«Темно!» — в ужасе подумала она. «Кто-то схватил меня, и ничего не видно, где мой свет, моя лампа!»

Затем она увидела светлый ореол в окружавшей её тьме. Разбудивший её человек стоял между ней и куском хрусталя, который никогда не давал ей проснуться в темноте. Сэндри оттолкнула человека на шаг назад, позволив большему количеству света пролиться через плечо незваного гостя. У кровати Сэндри стояла женщина лед тридцати. Её лицо было залито слезами. Она продолжала хвататься за руку Сэндри, как будто от этого зависела её жизнь.

— Клэйхэйм, молю, не зовите слуг! — тихо взмолилась женщина. — Пожалуйста, я не желаю вам зла, клянусь именем моей матери!

— Глупое ты существо! — отрезала девушка, пытаясь высвободить руку. — Мне не нужно звать слуг — тебе что, не говорили, что я — маг? Я могла сделать тебе больно! Особенно когда ты загородила от меня свет, Милы ради.

Женщина отказывалась отпускать её руку:

— Пожалуйста, Клэйхэйм, я не знаю, говорили ли мне, что вы — маг, но это не имело бы ничего не изменило. Я предпочла бы погибнуть от магии, чем жить так, как живу сейчас!

Сэндри опёрлась на кровать, чтобы дотянуться до столика и взять свободной рукой кусок хрусталя. Держа его, она получше осветила лицо схватившей её женщины. Та отдёрнулась прочь, но руку Сэндри не выпустила, и загнанный взгляд её тёмных глаз не отрывался от лица Сэндри.

Незнакомка выглядела так, будто в прошлом была миловидной девушкой, и до сих пор не совсем потеряла свою внешность. У неё были толстые карие волосы, сейчас выбивавшиеся из заколок. Её нос выглядел так, будто когда-то его сломали, и по бокам носа и рта шли глубокие складки. Она носила нижнее платье из грубой ткани и практичное тёмное верхнее платье с короткими рукавами, доходившее до икр, являя находившуюся под ним вышивку. Одежда была добротно соткана и сшита, и вышивка была хорошо сделана. Сила Сэндри сказала ей, что ткань и вышивка были хорошего качества. Её гостья могла быть крестьянкой, но бедной она не была.

— Как ты сюда попала? — потребовала Сэндри. — Ворота замка закрыты.

— Я приехала после обеда, вместе с грузом муки, — ответила её посетительница. — Я тайком пробралась сюда. Спряталась в одном из шкафов, чтобы меня не отправили домой, когда ворота закрыли на ночь.

— Тогда почему ты не показалась, пока я ещё бодрствовала?

Женщина понурила голову:

— Я всю неделю не высыпалась, беспокоясь об этом моменте, — призналась она. — Там было тепло, и подо мной лежали ватные одеяла. Я… задремала, — призналась она. — Правда, я не хотела вас пугать, но мне необходимо было с вами поговорить до… до того, как меня придут искать.

Она была достаточно помятой, чтобы поверить, что она несколько часов сидела в шкафу.

— Я не знаю, чего ты думала добиться этим вторжением, — строго сказала ей Сэндри. — Я здесь ненадолго.

— Но вы можете мне помочь! — прошептала женщина, сжимая Сэндри так сильно, что у той заболели пальцы. — Только вы можете. Если вы не поможете, я наложу на себя руки, клянусь!

Сэндри нахмурилась:

— Я правда не одобряю такого драматизма, Рави… по крайней мере скажи мне своё имя.

— Гудру́ни, Клэйхэйм, — прошептала женщина, склонив голову. — Я не назову вам свою фамилию, взятую от мужа, потому что никогда её не хотела, и желаю избавиться от неё вашей милостью.

Сэндри покачала головой, вздохнув:

— Не вижу, как я могу тебе помочь, — сказала она Гудруни. — Но как бы то ни было, позволь мне надеть халат и тапочки, и давай всё же добавим настоящего света. Потом всё мне расскажешь. А теперь, пожалуйста, отпусти, пока не сломала мне пальцы.