Волшебство начинается - [13]
— Когда я есть, я глух и нем, — завопила самая толстая белка.
— Вы уже третий час едите, как свиньи!
— А ты ждать до полуночи, когда девочка пойти одна за арфой в сад.
— Что это значит? — спросила Эрминия.
— Если ты не понимать, я должна повторять. Но сначала есть, а потом говорить.
— Смотри, я ведь действительно могу превратить тебя в свинью!
— Сначала есть, а потом превращать!
— О каком саде ты говоришь? В какой сад должна пойти Лейла, чтобы забрать свою арфу?
— Подожди, я хорошо помнить, речь идти о Ковентский сад!
— Ковентский сад?
— Так написать на записке мерзких гномов!
— Ковентский сад… — повторила про себя бабушка Эрминия. — Ковент-Гарден! — воскликнула она, разобравшись наконец в той околесице, которую несли белки. — В полночь Лейла должна быть в Ковент-Гардене?
— А что я говорить?
— Остался всего час! Мне надо бежать, моя внучка в опасности! — воскликнула Эрминия и повернулась, чтобы уйти.
— Идти и держаться подальше мерзкого гнома, иначе он тебя передать злобной ведьме!
Эрминия оглянулась.
— Что? Что сказали гномы?!
Белки хором повторили: «Злобная ведьма! Злобная ведьма!»
Самая толстая белка объяснила:
— Злобная ведьма не приносить голодным белкам орехи. Только вонючие безе гномам, у которых и так живот полон еды. Она очень злая! Ты знаешь.
— Точно! Ну конечно, она послала гномиков, потому что только они могли проникнуть через преграду, которую соорудила Франциска. Коварная мегера! — взорвалась Эрминия. — Теперь мне точно пора. Спасибо, большое спасибо, белки!
— Не за что, бабушка Лейлы. Приносить ещё орехов. Мы рассказать тебе много всего. Белки видеть всё с деревьев. Вы знать об этом? — спросила одна белка.
Но Эрминия уже бежала к Примроуз-Хилл. Самая толстая белка в Лондоне посмотрев, как она исчезает за горизонтом, пожала плечами и принялась перебирать ореховую скорлупу, надеясь найти незамеченное ядрышко.
9
Лучше на десять минут раньше, чем позже
Ночная езда на велосипеде была для Лейлы Блу в новинку. Перед её восхищённым взором одна за другой представали освещенные улицы Лондона, а дома в центре казались вереницей дам в вечерних платьях. Она проехала вдоль быстрой и ветреной Темзы, в которой отражались все огни города, и ровно без десяти двенадцать оказалась перед кондитерской «Сладкоежка» у Ковент-Гардена. Она постучала в закрытые ставни, вновь и вновь прокручивая в голове план по спасению арфы, и нервно сжала руль велосипеда. Сквозь отверстия в тележке она видела глаза Флориана. Двери бесшумно отворились. Лейла сделала несколько осторожных шагов по блестящему мрамору и поставила велосипед с тележкой к стеклянному прилавку. Тысяча безе различной формы были в идеальном порядке разложены на кружевных салфетках, в холодильнике хранились торты-безе, украшенные сахарными розочками, а серебряный ангел протягивал посетителям алебастровый поднос, на котором размещался вулкан из безе с подтёками лавы из белого шоколада. В воздухе парил аромат сахарной ваты, а в глубине зала, на столике перед большим круглым зеркалом, стояла арфа Лейлы!
Неожиданно в кондитерской раздался гул голосов:
— Тебе было сказано прийти одной, о непослушная!
Три бойких синих гнома, пританцовывая, спрыгнули со стеклянного прилавка и набросились на тележку Флориана, вооружённые лопаточками для сладостей. Заметив их, мальчик выскочил из сумки и принялся размахивать старой теннисной ракеткой, которую предусмотрительно захватил с собой. Первым точным ударом он поддел одну из синих тварей, которая с глухим звуком отскочила от струн ракетки и врезалась в вулкан из безе.
— Эйс! — радостно воскликнул Флориан, так, как будто он сделал неберущуюся подачу.
— Плохой мальчик! — констатировал другой гном. Но больше сказать он ничего не успел, потому что Флориан мастерским ударом выкинул его вон из кондитерской.
— Матч-пойнт! — Флориан приготовился по всем правилам расправиться с последним монстром.
Однако этот последний опередил его и, напрыгнув сверху, со всей силы нанёс ему удар по голове.
— Матч ещё не закончен… — зашатавшись, пробормотал Флориан.
Но гном уже обрушивал на мальчика поток ударов, которые окончательно свалили того на пол.
Лейла наблюдала за атакой гномов с отсутствующей улыбкой. И даже теперь, когда её друг без чувств лежал на полу, она весело улыбалась. С того самого момента, как она оказалась в кондитерской, девочка не могла ни о чем думать, одурманенная близостью её арфы.
Забыв о Флориане, она подбежала к Лунной радуге и обняла её. Положив голову на колонну арфы, словно та была утраченной и вновь счастливо обретённой подругой, она приветственным жестом тронула струны. Но неожиданно струны превратились в клубок плюща, который обвился вокруг запястья Лейлы и пополз к локтям, забираясь выше по спине, связывая девочку по рукам и ногам. Лейла попыталась освободиться, но всё было напрасно. Между тем листья стали менять цвет: сначала они были в белую и чёрную клетку, затем — в сиреневую и розовую и наконец превратились в дождь из прозрачных разноцветных квадратиков, похожих на мыльные пузыри. Перед Лейлой появилась злорадно усмехающаяся худая женщина в длинном платье в разноцветную клетку.
