Волшебство любви - [53]

– О Боже, что же нам теперь делать?

– Занять лучшую опочивальню хозяина. Что еще остается? – Себастьян недоуменно поднял одну бровь.

– Как вы можете относиться к этому с таким спокойствием, милорд? – Трагизму ее интонации позавидовала бы даже великая Каталани. – Как вы сами не понимаете? Проведя здесь ночь, вы себя скомпрометируете.

– Вас беспокоит моя репутация?

– Конечно. А о чем же еще мне беспокоиться?

– О своей собственной.

– Это ужасно. Именно сейчас, когда все пошло хорошо, когда близкие начали понимать, что вас обвинили несправедливо…

Нет-нет, надо что-нибудь придумать, милорд.

– Чем так волноваться, Фиби, вспомни-ка, что никто не знает, где мы находимся.

– Знает ваша тетушка. И ваши племянники. И мистер Филби. И…

– Пожалуйста, не продолжай. Если мы уедем рано утром, все перечисленные лица будут уверены, что мы провели ночь каждый у себя дома.

– Но… – В запасе у нее были еще какие-то доводы, и она, нахмурившись, пыталась их вспомнить, но никак не могла собраться с мыслями. А тут Диверелл положил конец ее размышлениям – он решительно подхватил ее на руки и понес к лестнице, прежде чем она успела выразить протест.

– Если уж я себя скомпрометирую, то надо извлечь из этого выгоду, – пробормотал он на ходу.

Фиби могла бы поклясться, что сердце ее остановилось. Находясь на расстоянии нескольких футов от земли, она невольно уцепилась одной рукой за шею Себастьяна, а другой удерживала на месте свою шляпку.

– Подождите, милорд, подождите! Отдаете ли вы себе отчет в том, что делаете?

– Безусловно. Я несу тебя в постель, чтобы ты стала моей.

– О Боже! – Нет, теперь уже не оставалось сомнений, сердце ее замерло окончательно.

– Не беспокойся, любовь моя, – пробормотал он, улыбаясь в ее округлившиеся глаза. – Это просто слегка все ускорит.

– Ускорит? О да, ускорит.

Тщетно пыталась Фиби найти уместные в данной ситуации слова. Ничто не приходило ей в голову. Диверелл почему-то стал казаться еще больше и сильнее обычного. Это впечатление усиливала легкость, с которой он нес ее наверх. Войдя в комнату, Диверелл посадил ее перед камином, в котором пылал огонь. Свечи, горевшие в канделябре, отражались в бутылке коньяка, что стояла на каминной полке. Почти всю комнату занимала огромная кровать с балдахином, выглядевшая весьма богато.

Диверелл запер дверь на задвижку и оглядел помещение.

– Ага, у хозяина хватило смекалки принести коньяку. – И он, не мешкая, наполнил рюмки.

Желая разрядить обстановку, Фиби как ни в чем не бывало начала беззаботно щебетать:

– Не можете себе представить, милорд, как я рада, что вы наконец-то помирились с леди Грисмид. – И она приняла из его рук рюмку с коньяком. – Благодарю вас, сэр.

– Я совсем недавно сделал для себя открытие – жизнь» намного приятнее, если ты не оглядываешься беспрестанно назад, – пробормотал Себастьян. И коснулся рукой выбившейся из ее прически пряди. – Этому меня научила ты, Фиби. – Нагнувшись, Себастьян стал развязывать ленты ее шляпки. – Она тебе не понадобится. – И бросил ее на стул. – Да и накидка, должно быть, только мешает. – Он расстегнул одну пуговицу, за ней другую, и каждое прикосновение его пальцев к ее груди вызывало у Фиби головокружение. Коньяк едва не выплеснулся из рюмки, которую она держала в руке. Диверелл, освобождая девушку от накидки, не переставал что-то приговаривать.

– Простите, милорд, что вы сказали?

– Сказал, что перед возвращением в Лондон я подумывал о том, что не без удовольствия стану, позевывая наблюдать, как мои родственники будут проваливаться в финансовую пропасть, хотя палец о палец не ударю, чтобы подтолкнуть их к ней. Но они и без моей «помощи» с невероятной скоростью приблизились к ее краю.

– Но вы изменили…

И тут язык отказался ей служить. Диверелл стащил с себя сюртук, затем снял галстук и расстегнул рубашку. К многочисленным чувствам, овладевшим Фиби, добавилось негодование. Если он желает разговаривать с ней, то что ж, она всегда готова. Это даже поможет ей сохранить равновесие. Но каково профессиональной наставнице вести умную беседу с будущим любовником, который разбрасывает вокруг себя предметы своей одежды?

– Но вы изменили свою точку зрения? – закончила она наконец начатую фразу, желая продолжить разговор.

– Нет, – пробормотал он, – ее изменил не я, а ты.

– То есть я способствовала тому, что вы по-новому оценили ситуацию.

– Я бы даже сказал, что твоя оценка ситуации помогла мне изменить свое отношение к ней. – С этими словами Диверелл стал вытаскивать рубашку из брюк.

Почувствовав, что она, не сходя с места, может немедленно потерять сознание, Фиби для бодрости поднесла к губам рюмку с коньяком и сделала внушительный глоток. По ее жилам разлилось тепло. Она перестала дрожать, во всяком случае внешне. Дрожь внутренняя уступила место легкому трепету, необычайно приятному. Фиби с одобрением взглянула на рюмку и сделала еще один глоток, побольше.

Диверелл осторожно взял рюмку из ее рук и поставил на камин.

– Дорогая, – произнес он с нежностью. – Я сгораю от нетерпения. Но не могу допустить, чтобы ты была пьяна и не осознавала всего, что сейчас здесь произойдет. Если хочешь, я согласен переночевать внизу.