Волшебный пирог - [72]

Внезапно ее охватило неприятное предчувствие: то, что они обнаружат, может их огорчить.

Хедли, скрипя льдинками под ногами, зашагал к первому из полуразрушенных амбаров и включил фонарик на дальний свет. Он водил желтым лучом вокруг, направлял его вверх и вниз.

– Здесь ничего нет. Совсем ничего. Пусто. Что же, двигаемся дальше.

Лу последовала вслед за Пиппином. Ей было очень жаль, что сейчас ее не видит Шей.

Хедли снова стал светить фонариком, проводя лучом дугу по стенам сарая, захватывая каждый уголок.

– Подонки!

– Что там? – нахмурилась Бифф. – Что там внутри делается?

– Звони в Общество защиты животных, – хрипло проговорил Хедли. – Сейчас же. Скажи им, что мы имеем дело с чрезвычайной ситуацией. А ты, Лу, пройди вместе со мной...

Глава семнадцатая

ПОЦЕЛУИ ОМЕЛЫ[51]

[рецепт из кулинарной книги]

Дюжина яичных белков

Одна чашка сахарной пудры

Молотая луковица цикламена

Две столовых ложки с горкой вербены лимонной

Щепотка молотого крапивного листа

Крохотная щепотка измельченного чеснока

Много ванили

Перемешать цикламен, вербену лимонную, крапиву, чеснок и ваниль; оставить постоять. Взбивать яичные белки в миске деревянной ложкой, пока смесь не загустеет. Во взбитое яйцо всыпать сахар. В смесь яйца с сахаром постепенно высыпать смесь трав. Более не взбивать.

Выложить ложкой небольшими порциями на противень, смазанный самым лучшим маслом. Выпекать в сильно нагретой печи, пока меренги не поднимутся и не приобретут сверху золотисто-коричневый оттенок. Поставить остывать.

__________

Примечание: Настоящая омела смертельно ядовита. Это блюдо НЕ ДЕЛАЕТСЯ из настоящей омелы.

Поцелуи омелы являются очень сильным любовным снадобьем. Для тех, кто съест их, они станут (на время от одного до шести часов, пожеланию повара, которое он загадывает при приготовлении блюда) средством, пробуждающим сильные чувства. Теряют силу запреты и ограничения. Человек испытывает сильнейшую любовь к любому, кто окажется ближе всего к нему. Поцелуи омелы могут заставить пылать страстью и влюбляться тех, кто к этому совершенно не склонен. Не следует относиться к этому блюду легкомысленно.

Было очень тихо, слышались лишь причитания леденящего ветра. Слабый свет фонарика Хедли отбрасывал жутковатые тени на почерневшие неровные стены и растрескавшиеся балки. Лулу со все большим ужасом вглядывалась вовнутрь темного, жуткого, холодного, вонючего амбара. Пол под ногами был покрыт грязной соломой. Хедли водил лучом фонарика туда-сюда, освещая весь амбар. Крышу почти сорвало, было видно звездное небо; было так же холодно, как и снаружи. Даже при таком «кондиционировании» воздуха в помещении витало зловоние. А вдоль покрытых толстым слоем плесени стен стояли самодельные деревянные клетки.

Присмотревшись внимательнее, когда ее глаза привыкли к полумраку, Лулу увидела, что все клетки – примерно шесть на шесть футов[52], сделаны из грубых досок; на дверце каждой клетки висел замок, маленькие окошки затянуты мелкой металлической сеткой.

Сделав глубокий вдох, она осторожно подошла к клеткам.

– Господи боже мой!

К каждому крошечному окошку прижимались жалобные лохматые мордочки; щенки умоляюще смотрели на нее карими глазками. Щенки. Десятки щенков. Самых разных пород. И ни один не скулил и не лаял.

Лулу, дрожа от гнева, сморгнула слезы.

– Господи! – К Хедли наконец вернулся дар речи. – Что же, Лу, посмотрим, что у нас получается. Скоро подъедут из Общества защиты животных. Ты у нас знаешь, как нужно действовать в таких ситуациях, да? Не трогай их. Нужно просто оценить ситуацию.

Шмыгнув носом и вытерев глаза заношенным рукавом дубленки, Лу кивнула.

За те годы, что она работала вместе с Бифф и Хедли, ей много раз случалось помогать им спасать животных. Чаще всего это были случаи, когда животные страдали из-за невежества или безответственности хозяев; такими животными вначале занимался ветеринар, а затем им находили новых, заботливых хозяев.

Но то, с чем она сталкивалась раньше, не шло ни в какое сравнение с тем, что они увидели сейчас.

– Это и есть незаконное разведение собак?

– Похоже на то, хотя я в жизни не видела, чтобы это делалось в таких масштабах. На этот раз Гвинет и Громила Ида явно сообщили нам верную информацию.

Медленно проходя вдоль рядов клеток, Лу заметила, что щенки съеживались и шарахались при виде нее. Ни один не рычал. Ни один не скулил. Глаза у них были стеклянные.

– Их накачали успокоительным?

– Думаю, да, – кивнул с мрачным лицом Хедли. – Подонки.

В каждой клетке было, наверное, шесть или семь щенков. А клеток было не менее двадцати.

– Неплохой приработок устроила себе какая-то сволочь, – с горечью произнес Хедли. – Будем надеяться, что все эти малыши еще живы.

Лулу снова посмотрела на клетки – ей не хотелось этого делать, но она понимала, что это ее долг.

Было трудно сказать: все они казались живыми – правда, едва живыми, – и в каждой клетке стояли грязные миски, в которых, возможно, раньше и были вода и корм, но выживут ли эти щенки потом...

Она снова вытерла глаза и глубоко вздохнула.

– Мне кажется, что они все в порядке. То есть, я не заметила ни одного, хм, трупа... какой ужас! Почему люди так поступают?