Волшебный миг - [47]

— Эта девица Лонгли — дура, — сказала Рена. — Она из тех ученых придурков, которых интересуют только мертвые города и прочая дрянь, оставшаяся после покойников.

— Да уж, тебя в этом никто не обвинит, Рена.

— Ты прав, черт побери! А сарказм тебе не к лицу, Куп. Ведь я-то знаю, что ты жадюга почище моего. Разве только, — она бросила на него проницательный взгляд, — ты не втюрился в эту Лонгли…

— Ни в кого я не втюрился, — буркнул он, невольно отводя глаза.

— Как бы там ни было, я убеждена, что сокровища существуют и что их хватит, чтобы мы с тобой стали богатыми людьми.

— Это твоя интуиция сработала?

— Да, интуиция, и потом я кое-что поизучала. Оказывается, известно, что древние племена изготовляли множество всяких вещиц из золота, поэтому этот древний город — если мы его найдем — вполне может быть набит битком разными серебряными и золотыми изделиями. Нам нужно одно — отыскать его. Тогда мы с тобой, — она положила руку ему на плечо, — сможем уехать куда захотим и делать все, что пожелаем.

В ее голосе появились знакомые хриплые нотки, и Купер понял, к чему клонится дело. Он разрывался надвое: он хотел Рену, и в голове у него мелькали воспоминания о былой близости, но в то же время мысль о Мередит заставляла его чувствовать себя виноватым.

Рена спросила тихо:

— Ты все еще хочешь этого, правда, милый?

— Да, конечно.

Она подошла ближе и потерлась об него.

— Прошло уже… сколько же? Почти две недели, дорогой. Это большой срок.

Купер хорошо знал Рену и сильно сомневался, что все это время она сохраняла ему верность. Рена же, став на цыпочки, поцеловала его горячими и требовательными губами. Иногда она казалась по-мужски твердой и неподатливой; но мгновение — и вот она желанна и мягка.

Купер отогнал мысли о Мередит и вернул Рене поцелуй с грубым пылом.

— Ах, узнаю моего Купа, — пробормотала она.

Она прижалась к нему, и он ощутил ее твердые груди.

Он повернул к палатке вместе с Реной. Они пренебрегли непрочной раскладной кроватью и занялись любовью прямо на жесткой земле, впервые не сняв с себя одежду.

Купер забыл обо всем, погрузившись в котел пыла и страсти. Он быстро удовлетворил свою похоть, и его охватило уныние. Он с трудом сдерживался, чтобы не выдворить Рену из палатки.

Он лежал на спине и дивился самому себе. До сих пор подобные встречи с этой женщиной давали ему освобождение от скопившегося напряжения, и он расставался с Реной легко, без эмоциональных всплесков. Почему же теперь все иначе?

Причин могло быть много: он огорчен и растерян из-за исчезновения Мередит, чувствуя себя виноватым; планы Рены утрачивали для него привлекательность; он сомневался в существовании сокровища; чары Рены, хотя она и сохраняла власть над ним, ослабевали.

Рена зашевелилась, провела опытной рукой по его телу, и Купер мысленно посмеялся над собой — тело отозвалось на эти прикосновения. Все было так, как сказал какой-то мудрый человек: дух может быть силен, но плоть слаба.

— Давай хотя бы устроимся поудобнее. Земля очень жесткая, — сказал он, протягивая руку, чтобы стянуть с кровати одеяло.

Теперь они разделись, но ласки их были не менее пылки и страстны, чем в первый раз.

Когда они, наконец насытившись, лежали рядом, Рена тихо проговорила:

— Скажу тебе еще раз, Куп, рискуя, что ты опять взовьешься… ты создан для меня.

Купер ухмыльнулся:

— Думаю, не я один.

Рена издала раздраженный возглас:

— Что ты хочешь этим сказать? Неужели тебе все время хочется говорить гадости? Я никогда не притворялась, что я ангел. Я знала многих мужчин и, может быть, узнаю еще многих. Но я же не требую от тебя клятвы в верности, так чего ради ты требуешь ее от меня? «

— Ты права, — угрюмо отозвался он. — Наверное, мы достойны друг друга.

— Я предпочитаю думать, что мы дополняем друг друга.

Купера охватила дремота, и он ответил не сразу. Ему по-прежнему было как-то не по себе.

— Рена!

— Да, Куп?

— Насчет этой карты, которую украли у Мередит, как она заявила… Ты ничего об этом не знаешь и не имеешь к этому никакого отношения?

— Почему все навязчиво спрашивают меня об этом?

Да пошевели ты мозгами, ради Бога! — взорвалась она. — Да будь эта проклятая карта у меня, стала бы я попусту терять время? Я уже давно была бы на месте.

— Да-а, наверное, ты права. — Купер вздохнул. — И никаких идей насчет того, кто мог ее стянуть?

— Лонгли могла тебе солгать.

Купер хмыкнул:

— Зачем ей это?

— Понятия не имею, но как же она направляется в этот затерянный город, если у нее нет карты?

— Она говорит, что восстановила ее по памяти.

— Хорошая же у нее память. Остается надеяться только на это, иначе она напрасно тратит свое время, да и наше тоже. Единственный, кто еще мог бы стащить у нее карту, — это ее брат.

— В таком случае он уже там…

— Это и беспокоит меня, черт возьми!

Купер молчал. И вдруг он услышал, что дыхание ее стало тяжелым. Он почувствовал, что Рена вновь повернулась к нему и положила руку ему на грудь. Пробормотав что-то, она прижалась к нему, свернувшись клубочком, словно ища покоя и утешения. Такого он никак не ожидал от Рены Вольтэн.

Первым его побуждением было сбросить с себя ее руку и отодвинуться, но он не сделал этого. Так они и уснули.