Волшебный коридор - [57]

– Да, возможно, – неуверенно согласился Дор.

– Во-вторых, вы, люди, обладаете одним поразительным качеством, практически неизвестным среди нас. Вы владеете магией. Мы пользуемся ее плодами, но, как правило, не владеем ею, да и не желаем владеть. Мы предпочитаем одалживать ее, как инструмент. Представь себе на минуту, государь, такую картину: кентавры вообразили, что они сильнее самого короля Трента, и дерзнули вступить с ним в спор. Как поступил бы Трент? Да он просто превратил бы бунтовщиков... в червей!

– Но для этого Тренту пришлось бы приблизиться к кентаврам. Смог бы он это сделать? – в свою очередь спросил Дор. Он вспомнил давний разговор с Четом. Чет сказал тогда, что умение кентавров обращаться с луком и стрелами равно волшебной силе Трента. Вот вам и ответ на вопрос. И все же Дору очень хотелось верить, что именно волшебная сила в Ксанфе сильнее всего остального.

– Чем король ближе к своим подданным, тем он сильнее, – изрек Джером. – Армиями можно управлять издалека, но не государством. Король Трент одарен талантом править, и ты тоже, король Дор. Человек, одаренный даже мелким волшебным талантом, все равно сильнее самого способного кентавра.

Джером льстил гостям. Может, он преподносит эти приятные слова в виде еще одного подарка?

– Но нельзя сказать, что кентавры совсем лишены магии! – возразил Дор. – Возьмем, к примеру, Чета...

– Я согласен, что Чет милый, даровитый мальчик, но, прошу тебя, вслушайся в звучание этих слов: кальки, перпендикуляры... Это же просто, я бы сказал, неприлично. Да, мы, кентавры, с давних пор с презрением относимся к нашим собственным одаренным сородичам, мы полагаем волшебный талант чем-то вроде болезни. Кентавры придерживаются мнения, что личная магическая одаренность не приносит никакой пользы нашему роду, и считают разговоры на эту тему неуместными.

Дор поспешно согласился с раскипятившимся Джеромом. Кажется, остальные кентавры столь же чувствительны к этой теме и не желают слышать никаких доводов, как и наставница Дора кентаврица Чери.

Интересно, что скажут кентавры, жители острова, когда узнают, что среди них живет могущественный волшебник, да еще и кентавр? Рано или поздно, но им придется узнать. Да, воистину щекотливая миссия!

– И наконец, в-третьих, мы уважаем взаимопонимание, сложившееся между кентаврами и людьми в незапамятные времена, – продолжил Джером, с облегчением, словно комок навоза, отбросив непристойный разговор о магии. – Кентавры не станут вмешиваться в политику и состязаться за власть со своими человеческими собратьями. Даже если бы мы возжелали создать собственное государство и обрели силу осуществить свой замысел, мы отбросили бы эту мысль как вредную и ненужную. Ведь ее осуществление стало бы нарушением Договора, связывающего нас с вами, людьми.

Джером говорил столь убежденно и торжественно, что Дор не осмелился спорить с ним.

Наконец они подошли к зданию исторического музея – внушительного вида строению из красного кирпича, высотой в несколько этажей, с маленькими окошечками. Музей, с виду такой неказистый, был просто набит уникальными экспонатами. Там находились образцы всего, что создали кентавры, экспонаты всех времен, всех эпох. Самые ранние относились к периоду до Первой волны обыкновенского нашествия. Дор мог убедиться, как от века к веку совершенствовалось умение кентаврских мастеров. Каждый экспонат был снабжен табличкой – дата, место, подробности изготовления. Кентавры и в самом деле обладали тонким историческим чутьем!

По пути Дор все время поглядывал на волшебный компас и теперь с радостью заметил, что стрелка указывает на музей. Наверняка волшебник там, за красными стенами!

– А вот и наш архивариус, – сказал Джером, подводя гостей к кентавру средних лет в очках. – Господин Арнольд знает музей как свои пять пальцев.

– Совершенно верно, – строго кивнул Арнольд и уставился на посетителей поверх очков. Интересная штуковина очки! Дор вспомнил, что видел такие же на носу у демона Борегара. – Рад познакомиться с тобой и твоими спутниками, король Дор. Прошу извинить, но я вынужден вас покинуть. Поступила новая партия экспонатов, и я должен занести их в каталог.

И Арнольд удалился в свой кабинетик, заваленный всякой всячиной и стопками бумаг.

– Наш архивариус очень предан своему делу, – пояснил Джером. – Он очень умен, даже среди кентавров с ним мало кто может сравниться, но, увы, очень замкнут. Арнольд прекрасно знает историю Ксанфа. Его специальность – естествознание. Недавно он побывал на одном острове южнее острова Кентавров, собирал экспонаты на самой границе области магии. Наверняка он побывал и там, где магии нет, хотя и отрицает это. Раньше, когда территорию Ксанфа закрывал магический щит короля Трента, столь рискованные предприятия были невозможны.

Дор знал о щите. Чери успела вдолбить ему в голову, что был когда-то такой щит. Архивариус Арнольд знал толк в естествознании, а учительница Чери – в обществоведении Ксанфа. Волны обыкновенских нашествий настолько истерзали Ксанф, что один из королей установил на границе с Обыкновенией магический щит и тем самым положил конец уничтожению волшебной страны. Никто не рисковал проходить сквозь эту преграду, если не хотел распрощаться с жизнью. Но щит держал взаперти и обитателей Ксанфа. Произошло еще вот что: магия перестала просачиваться в Обыкновению. Волшебство для тамошних жителей словно иссякло. А раз иссякло волшебство, обыкновены со временем забыли и о его источнике, то есть о Ксанфе. Нет никакого волшебства, нет никакого Ксанфа... Но древние обыкновены встречали волшебство на каждом шагу. Об этом упоминают и их хроники. Потом для объяснения всех этих загадочных явлений придумали слово предрассудки. Придумав это слово, обыкновены словно примирились с утратой столь бесценного достояния, как магия. Не было и нет, будто договорились они, никакой магии...