Волшебный бумеранг - [77]

Эло Первый успокоил его:

— Она покрыта незаметной пленкой, предохраняющей ее от тепла. Она вечная…

В одном из парков гости долго стояли, глядя, как юноши и девушки играли в какую-то необычную игру. Одетые в почти незаметные гравитационные костюмы, они свободно плавали в атмосфере. Так же свободно плавала среди них большая модель планеты. Молодежь, разбившись на две группы, упрямо боролась за овладение этой планетой.

В другом парке над их головами сотни девушек плавно и непринужденно двигались в каком-то воздушном танце. Это было торжество грации и пластики.

Какими же они были прекрасными, свободные фаэтонцы! Тело, лицо, одежда их — все было гармоничным, все дышало, светилось жаждой жизни, смелой мыслью, свободой.

Эло объяснил, что сейчас по всему Материку Свободы идет подготовка к первой передаче для планеты Дема. Материк хочет показать людям этой планеты наилучшие свои достижения — быт, искусство и технику. Каждый квартал стремится принять участие в этой передаче, выдвигает своих участников. Но миллионы будут представлены единицами.

— Кто же это решает, кто судит? — спросил Коля. — Пантеон Разума или Совет Седоголовых?…

— Нет. Судит народ! — ответил Эло Первый. — Каждый гражданин высказывает свою оценку, шахо передает ее Пантеону Разума… А там подытоживаются все мысли. Побеждает тот, на чьей стороне большинство…

Эло объяснил, что так же точно избирается Совет Седоголовых и Совет кварталов. Из десятков выдвинутых кварталами выбираются только единицы, каждый гражданин высказывает свою волю собственному шахо, который передает ее Пантеону Разума, а Пантеон только подсчитывает голоса…

— Жаль, что вы не можете увидеть наших выборов, — улыбнулся Эло Первый. — Страсти утихают только тогда, когда Пантеон Разума извещает, кто больше получил голосов…

Но гости все еще не поняли отношений между Пантеоном Разума и Советом Седоголовых, между обществом и отдельной личностью. Кто руководит, координирует, дает указания? Кто объединяет миллионы отдельных стремлений в единую волю народа?

Это прояснилось на следующий день, когда на Материке Свободы развернулось обсуждение: космос или океан?

Часть ученых считала, что не стоит больше строить космических городов — значительно легче сооружать жилища в недрах ледяного океана. Это огромное необжитое пространство можно заселять на протяжении сотен оборотов. Пластмассовые стены и потолки хорошо изолируют лед от домашнего тепла, а на больших площадях ради красоты можно сберечь прекрасную фактуру льда, создав воздушную теплоизоляцию, или покрыть лед прозрачной защитной пленкой.

Во всех кварталах Материка-города происходили горячие дискуссии. Люди высказывались в парках перед тысячами слушателей или дома перед собственными шахо, передававшими каждое такое выступление на многочисленные стены горизонтов. Если кто-либо не хотел выступать публично, он сообщал свое мнение прямо в Пантеон Разума.

Каждый из членов Совета Седоголовых принимал участие в дискуссии, пользуясь теми же правами, что и остальные граждане Материка. Ничья отдельная мысль не была здесь решающей. Функция Совета состояла в том, чтобы обеспечить свободный обмен мнениями.

А когда дискуссия окончилась, Пантеон Разума, все подсчитав, сообщил итоги — выяснилось, что преимущественное большинство высказывалось за космические города. Что же касается самих космических городов, где тоже шла дискуссия, то там не было ни одного голоса за ледяной океан. Жители космических городов привыкли к своему быту, к свободному полету среди планет и созвездий, им дорого было чувство окрыленности и свободы. Какими бы широкими ни были площади и улицы, они все равно останутся миром узких горизонтов, где глаз всякий раз натолкнется на преграду…

Затем Совет Седоголовых обратился к Пантеону Разума, чтобы тот высказал свое мнение, общее мнение миллиардов разумных единиц. Это было как бы проверкой целесообразности решения граждан, поэтому все они ждали мнения Пантеона с особым нетерпением. Пантеон Разума ответил, что целесообразней строить космические города, а ледяные океаны оставить на будущее — как большой резерв жилищной площади…

— А бывало так, чтобы Пантеон высказал противоположную мысль? — спросил Гашо.

— Нет, такого еще не случалось, — ответил Эло Первый. — Общее мнение народа и мнение Пантеона всегда совпадают. Ошибаться могут единицы, а народ и Пантеон — никогда…

— Зачем же тогда дискуссия? — удивлялся Гашо. — Спросить Пантеон и сообщить его решение, Разве этого мало?

— Мало! — воскликнул Эло Первый. — Это значит — отстранить живых людей от решений собственной судьбы. Нет, мы не хотим никакой диктатуры, даже диктатуры Пантеона!.. Человек должен чувствовать, что свою судьбу он решает сам, а не кто-то другой за него. Если бы даже народ ошибся… Скажем, если бы его мнение не совпало с мнением Пантеона… Хотя это чисто теоретическое предположение… Если даже и случилось бы такое, то Совет Седоголовых дал бы задание Пантеону разработать наиболее целесообразный вариант в соответствии с волей народа… Именно это и стимулирует все наши дискуссии. Люда знают, что окончательное решение принадлежит народному большинству, а не Пантеону. Поэтому-то каждый из них так горячо отстаивает собственную мысль.