Волшебные руки труда и науки - [3]
Смеялись даже спицы, даже вязальные крючки. Хотя им бы следовало быть добрее… Ведь у них нет колючего острия…
Но костяная иголка ничуть не обиделась.
— В мое ушко продергивали жилу антилопы, а случалось — и медвежью, — с достоинством сказала она.
Слова эти насмешили даже атласную подушечку, до сих пор молчавшую.
— Ну и ну! Ха-ха! Что же можно пришить жилой?.. Ха-ха-ха… — хохотала атласная подушечка.
— Хи-хи! Ха-ха-ха… — вторили ей остальные.
Костяная иголка решила помолчать, пока не утихнет смех.
А когда все отсмеялись, она сказала:
— Если вы не будете меня перебивать, я расскажу вам историю своей жизни.
— Что ж, валяй, — грубым голосом сказало сапожное шило. Оно тоже лежало в деревянной шкатулке, хотя им давно никто не пользовался.
Иголки зашикали на него. У них колючий характер, но, привыкшие к тонкой работе, они не переносили грубости.
Наконец все угомонились.
— Вы, друзья мои, очень молоды, — начала костяная иголка. — А я так стара, что не помню года своего рождения. Много веков прошло с тех пор, как добрые руки мастера выточили меня из оленьей кости.
Костяная игла говорила тихим голосом, не торопясь, как и полагается разговаривать тому, кто прожил на земле так долго.
Она рассказывала о работе древнего мастера, который решил изготовить новое орудие — иглу для сшивания меховых шкур. До этого шкуры просто связывались одна с другой при помощи сухожилий убитых на охоте зверей. Одежда получалась не очень удобная, плохо защищала от холода. Надо было что-то придумать…
И вот мастер взял крепкую оленью кость и принялся вытачивать из нее иглу.
Он проделывал это не на станке и даже не металлическим ножом. Он еще не знал, что на свете существуют металлы. Все его орудия — ножи, топоры, скребки — были сделаны из твердого камня — кремня.
Работа шла медленно. А пусть-ка попробует современный человек такими же инструментами проделать ее быстрее!
Конечно, современный человек знает многое, о чем древние охотники и не подозревали.
Он придумал машины, которые быстро выполняют за него самую трудную и тонкую работу.
Но разве это значит, что древние мастера были недостаточно ловкими и умелыми? А что касается терпения, то его надо было много… Ручное изготовление иглы двигалось медленно… Да к тому же у мастера были и другие заботы.
На многие сутки уходил он в тайгу выслеживать зверя. Но и про иглу не забывал.
Кость наконец превратилась в хорошо заостренную иголку. Теперь осталось просверлить отверстие. Пошло в ход кремневое сверло.
А пока мастер заканчивал иглу, женщины очищали внутреннюю сторону звериных шкур кремневыми скребками, мех расчесывали роговыми гребнями. Готовили они и «нитки» — высушивали и чистили жилы убитых на охоте животных.
В те времена каждый изготовлял себе одежду сам. По своему вкусу сшивал меховые шкуры различного цвета. Украшал их как хотел. Люди всегда заботились не только о том, чтоб одежда защищала от холода. Она должна была быть красивой. Для этого служили камешки с отверстиями, куски янтаря, бусы из сланца, ракушки, зубы зверей, перья птиц…
Прочно пришить и ловко расположить все это было обязанностью костяной иглы…
— Так что, понимаете сами, жизнь я прожила трудовую… — закончила свой рассказ гостья деревянной шкатулки.
Слушали ее молча. В этом молчании было много сочувствия и уважения.
— А как же тебе удалось так долго прожить? Не сломаться, не испортиться? — спросила самая тоненькая из иголочек.
— Видите ли, — ответила костяная игла, — мне повезло. Я упала на дно озера. Это было еще при жизни моей молодой хозяйки. Она шила, сидя на берегу, и нечаянно выронила меня. Наверное, немало слез пролила… Шутка ли, потерять иглу, над которой столько трудился ее дед. А для меня это оказалось спасением. Глина облепила меня со всех сторон, и я уснула как в мягкой постельке. Проснулась, лишь когда огромный черпак вытащил меня вместе с водорослями и бросил на берег…
Человек, работавший черпаком, мог бы и расколоть хрупкое тело иглы. Он неосторожно колотил молотком по комку затвердевшей глины, служившей игле в течение тысяч лет колыбелью.
— Но мне и тут повезло. Глиняный комок рассыпался, а я осталась целехонька. Затем меня подхватила человеческая рука, и я ожила.
Я слышала, как несколько голосов обсуждали мое происхождение. А один из них произнес:
— Подарю-ка я эту древнюю иглу своей маме. Пусть полюбуется, чем раньше люди шили…
— Ах, как интересно! — опять пискнула тоненькая иголка. — Вот бы мне потеряться на тысячу лет и проснуться в руках людей того времени.
— Но тогда, может быть, уже не понадобятся иголки, — сказала большая вязальная спица. — Я слышала, что в моду войдут… — И она начала рассказывать о том, какую одежду будут носить через тысячу лет…
Но это уже тема совсем-совсем другой сказки.
ПЕРВЫЙ АВТОМАТ
ОБЗАВЕЛСЯ ЧЕЛОВЕК ДОМОМ, ТЕПЛЫМИ ОДЕЯЛАМИ, ОДЕЖДОЙ. ЗНАЙ СЕБЕ ПОЛЕЖИВАЙ, ЗАКУТАВШИСЬ В МЕХА. СЪЕЛ ВСЮ ПИЩУ — ВЫЙДИ ПООХОТИТЬСЯ, И — ОПЯТЬ НА БОКОВУЮ!
НО ЧЕЛОВЕК — НЕ ЗАСОНЯ МЕДВЕДЬ И НЕ ПОЛЕВАЯ МЫШЬ, ДЛЯ КОТОРОЙ ВСЯ ЗАБОТА — ЗАПАС ЗЕРНА В НОРКЕ.
ДЕЯТЕЛЬНЫЙ УМ ЧЕЛОВЕКА НЕ ДАВАЛ ЕМУ ДРЕМАТЬ.
…Приятно в жаркий летний день подойти к автомату с газированной водой, опустить монету и выпить пенящийся прохладный напиток. Любопытные мальчишки по пять-шесть раз бросают в щель автомата трехкопеечные монеты и наполняют стаканы. Им, наверное, уже не хочется пить! Просто интересно смотреть на металлический ящик, ничем не похожий на живое существо, но поступающий как живой продавец. Ты ему — монету, он тебе — воду с сиропом!
