Волшебные очки - [8]
— Попробую, — сказал я и стал водить пальцем по карте. — На севере и северо-западе — с Германией, на севере и северо-востоке — с Россией, на юге и юго-востоке— с Румынией… — Директор и Александр Петрович одобрительно кивали в такт моим словам. Я перечислил границы со всеми государствами, кроме одного — княжества Лихтенштейн, не насчитывавшего и десятка тысяч жителей, к тому же полностью зависимого от Австро-Венгрии.
— А вы про государство Лихтенштейн что-нибудь слыхали? — ехидно спросил Ферапонт.
Это была явная придирка. Ведь княжество Лихтенштейн даже не на всех картах Европы обозначалось.
Во мне зашевелилась злость. Пристально глядя на розовый нос-картошку экзаменатора, я с подчеркнутой вежливостью ответил:
— Двоюродная сестра кое-что рассказывала мне об этом государстве-карлике, расположенном между Австро-Венгрией и Швейцарией.
В зале опять засмеялись. Директор и Александр Петрович недоуменно воззрились на меня. А Ферапонт противно фыркнул и сказал со змеиным ядом:
— Так вы изучали географию со слов двоюродной сестры?
— Да, — вежливо наклонил я голову, — но только в части, относящейся к княжеству Лихтенштейн. Моя двоюродная сестра замужем там за внуком швейцарского посла. — А про себя сказал: «Попробуй, проверь».
Лицо Ферапонта окаменело. Директор растерянно переводил взгляд с меня на Ферапонта. Александр Петрович дружески подмигнул мне. Экзаменующиеся молчали: видимо, решали про себя, кто же я в конце концов — действительно недоразвитый или просто морочу экзаменаторам головы.
Придя в себя, Ферапонт сказал:
— Оставим в стороне ваши родственные связи. Назовите народности, населяющие Австро-Венгрию.
— Довольно бы, Ферапонт Никифорович, — поморщился директор, но Ферапонт продолжал смотреть на меня выжидательно.
Какие народности населяют эту лоскутную империю, я знал хорошо и принялся перечислять их. Не пропустил ни босняков, ни гуцулов, ни цыган.
Ферапонт слушал и ледяным голосом говорил:
— Еще. Еще. Еще.
Наконец я умолк. А он опять:
— Еще.
Кровь бросилась мне в голову.
— Фабрицы, — сказал я, глядя на него с ненавистью. -
— Что-о?! Фабри-ицы?! Вы сказали: фабрицы?!
— Да, — подтвердил я.
— Что же это за народность?! Где вы ее такую видели?!
— Лично я не видел, но кое-что читал о ней. — И, мысленно махнув на все рукой, понес: — Живет она в складках гор между Хорватией и Боснией, насчитывает всего тысячу двести человек, занимается скотоводством и… выделкой кожи для чемоданов.
— Так, так… Кожи для чемоданов?.. Интересно! Где же вы об этом читали?.. Интересно!
Теперь Ферапонт смотрел на меня с явным подозрением. Глаза его, казалось, спрашивали: жулик или спятил?
— Не помню, — беспечно ответил я. — То ли в энциклопедии Брокгауза и Ефрона, то ли… в справочнике академика Креуза «Все народности Европы». — И опять подумал про себя: «Посмотрим, как ты проверишь, есть ли на свете такой справочник».
Видимо, опасаясь, что въедливый экзаменатор задаст мне новый вопрос, директор поспешно сказал:
— Идите. Решение узнаете вечером.
Поджидавший меня Роман спросил, как только мы вышли на улицу:
— Ты что, брал уроки у нашего Аркадия Дисселя? Эта двоюродная сестра и внук швейцарского посла — как раз в его стиле.
— А я и сам удивился, как это у меня выскочило, — опечаленно сказал я. — Наверно, очень уж разозлил меня ваш… землеводныи. Но я все-таки доказал, что границы Австро-Венгрии знаю.
— Знаешь, — подтвердил Роман. — Если они, канальи, тебя не примут, мы опротестуем их решение перед… швейцарским послом. А теперь иди спать. Вечером я разбужу тебя.
И вот я опять на кровати, на той самой, на которой всего час назад стискивал себе ладонями виски. Меня еще не приняли. Очень возможно, что и не примут. Ведь вакантных мест только тридцать, а последний экзамен держали сорок два человека. Но отчаяния уже не было: надежда, хоть и маленькая, подняла мой дух. Даже физически я чувствовал себя бодрее.
А заснуть не мог! Куда там! Я закрывал глаза, но видел то зеленый стол с экзаменаторами, то рамку со списком принятых, вывешенную на парадной двери института.
Скрипнула дверь, послышались странные, будто танцующие шаги. Кто-то насвистывал арию из «Цыганского барона». Я приоткрыл глаза. В комнате стоял с чемоданом в руке парень в элегантном светлом костюме: глаза лазоревые, кожа лица нежно-розовая, как у девушки, копна светлых кудрявых волос. Заметив, что я не сплю, он сказал сочным контральто:
— Держу пари, что ты младший брат Виктора Мимоходенко, приехавший держать в институт и с треском провалившийся.
Я встревожился:
— Кто тебе сказал, что я провалился?
— Ремни твоего чемодана. Ишь как затянуты! Так в обратный путь, значит?
— Вероятно, так, — вздохнул я. — Человек ты прозорливый.
— Прозорливый, — подтвердил кудрявый. — А вот ты ни за что не узнаешь, что в моем чемодане. Чемодан-то каков, а? — Он ласково погладил атласный бок своего действительно великолепного чемодана.
Я сказал:
— В чемодане у тебя образцы подтяжек и галстуков, а сам ты — Аркадий Диссель.
— Ах, черт! — удивился он. — Как же ты узнал?
— Осенило, — ответил я.
— Э-э, да ты парень подходящий. Жалко, что уезжаешь. Не замолвить ли за тебя словечко перед директором?
"…Цирк был круглый, деревянный, большой. Оттого, что на всей площади, кроме него, не было других построек, он казался важным. На стенах, около входа, висели афиши, а на афишах боролись полуголые люди со вздувшимися мускулами, стояли на задних ногах лошади, кувыркался рыжий человек в пестром капоте. Ворота цирка оказались раскрытыми, и Артемка вошел в помещение, где стояли буфетные столики с досками под мрамор. Малиновая бархатная портьера прикрывала вход куда-то дальше. Артемка постоял, прислушался. Никого. Даже окошечко кассы задвинуто.
В книге «Солнечные часы» собраны лучшие произведения, написанные Иваном Дмитриевичем Василенко в годы Великой Отечественной войны. Они о ребятах, маленьких гражданах своей страны, которые в трудное для нее время стремятся принять самое активное участие в делах взрослых, в их борьбе с фашистами.Состав:1. Зеленый сундучок2. План жизни3. Солнечные часы4. Приказ командира5. Полотенце6. Гераськина ошибка7. Сад.
В этой книге издаются все пять повестей, объединенные одним героем — Митей Мимоходенко — и общим названием «Жизнь и приключения Заморыша». Митя был свидетелем и участником интереснейших событий, происходивших на юге России в начале XX века. Столкнувшись с рабочими, с революционным движением, Митя Мимоходенко перестает быть Заморышем: он становится активным борцом за народное счастье, из мальчика «на побегушках» в базарном трактире вырастает в активного революционера.
Вторая повесть широко известного цикла из пяти повестей об Артемке, который прошел путь от бездомного мальчика до бойца Красной Армии.
Первая повесть широко известного цикла из пяти повестей об Артемке, который прошел путь от бездомного мальчика до бойца Красной Армии.
Документальная повесть о жизни семьи лесника в дореволюционной России.Издание второеЗа плечами у Григория Федоровича Кругликова, старого рабочего, долгая трудовая жизнь. Немало ему пришлось на своем веку и поработать, и повоевать. В этой книге он рассказывает о дружной и работящей семье лесника, в которой прошло его далекое детство.
Наконец-то фламинго Фифи и её семья отправляются в путешествие! Но вот беда: по пути в голубую лагуну птичка потерялась и поранила крылышко. Что же ей теперь делать? К счастью, фламинго познакомилась с юной балериной Дарси. Оказывается, танцевать балет очень не просто, а тренировки делают балерин по-настоящему сильными. Может быть, усердные занятия балетом помогут Фифи укрепить крылышко и она вернётся к семье? Получится ли у фламинго отыскать родных? А главное, исполнит ли Фифи свою мечту стать настоящей балериной?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга о гибели комсомольского отряда особого назначения во время гражданской войны на Украине (село Триполье под Киевом). В основу книги было положено одноименное реальное событие гражданской войны. Для детей среднего и старшего возраста.
Произведения Ивана Дмитриевича Василенко полюбились широким массам юных и взрослых читателей не только в нашей стране, но и далеко за ее пределами.Прежде чем стать писателем, Иван Дмитриевич переменил много профессий: был половым в чайной для босяков, учителем, счетоводом. После Октябрьской революции Василенко вел большую работу в органах народного образования.В 1934 году Иван Дмитриевич тяжело заболел. Трудно оказаться прикованным к постели человеку, привыкшему всегда находиться в гуще жизни. Но Василенко находит в себе силы остаться полезным людям.
Произведения Ивана Дмитриевича Василенко полюбились широким массам юных и взрослых читателей не только в нашей стране, но и далеко за ее пределами.Прежде чем стать писателем, Иван Дмитриевич переменил много профессий: был половым в чайной для босяков, учителем, счетоводом. После Октябрьской революции Василенко вел большую работу в органах народного образования.В 1934 году Иван Дмитриевич тяжело заболел. Трудно оказаться прикованным к постели человеку, привыкшему всегда находиться в гуще жизни. Но Василенко находит в себе силы остаться полезным людям.
Произведения Ивана Дмитриевича Василенко полюбились широким массам юных и взрослых читателей не только в нашей стране, но и далеко за ее пределами.Прежде чем стать писателем, Иван Дмитриевич переменил много профессий: был половым в чайной для босяков, учителем, счетоводом. После Октябрьской революции Василенко вел большую работу в органах народного образования.В 1934 году Иван Дмитриевич тяжело заболел. Трудно оказаться прикованным к постели человеку, привыкшему всегда находиться в гуще жизни. Но Василенко находит в себе силы остаться полезным людям.
Произведения Ивана Дмитриевича Василенко полюбились широким массам юных и взрослых читателей не только в нашей стране, но и далеко за ее пределами.Прежде чем стать писателем, Иван Дмитриевич переменил много профессий: был половым в чайной для босяков, учителем, счетоводом. После Октябрьской революции Василенко вел большую работу в органах народного образования.В 1934 году Иван Дмитриевич тяжело заболел. Трудно оказаться прикованным к постели человеку, привыкшему всегда находиться в гуще жизни. Но Василенко находит в себе силы остаться полезным людям.