Волшебные камни Курага - [2]

Алтарь казался частью склона и являлся таковым на деле. Эремиус воплотил его в ничем не примечательной каменной плите, доходившей человеку до пояса и имевшей двенадцать шагов в поперечнике. На боковых стенах плиты были вырезаны руны древнего охранительного заклинания. Они — так же как и руны, вырезанные на золотом кольце, украшавшем левое предплечье Эремиуса были древним Ванирским переводом Атлантийской сакральной формулы, ведомой лишь единицам. Камни Курага и все, с ними связанное, казались пустой выдумкой не только людям обычным, но и велемудрым магам, и это не могло не нравиться Эремиусу, — во что не верят, того не ищут.

Он приблизился к Алтарю и стал наблюдать за процессом Трансформации. Пред ним лежала молодая деревенская женщина, которую — занимай Эремиуса эта сторона жизни — можно было бы счесть крайне привлекательной. Она была совершенно нагой. К рукам и ногам ее были пристегнуты серебряные цепочки, на голову надет серебряный обруч. Цепочки были натянуты достаточно туго, не позволяя жертве шевельнуть ни ногой, ни рукой. Несмотря на ночную прохладу, женщина обливалась потом. Глаза ее то становились черными, как эбеновое дерево, то вдруг начинали отсвечивать серебром.

Пока все шло нормально — можно было не волноваться. Этой же ночью должно было произойти еще восемь Трансформаций, — армия Эремиуса таким образом должна была пополниться сразу девятью воинами.

В скором времени сила его должна была существенно возрасти, недовольных при дворе туранского властителя было немало, опереться же он собирался именно на них. Своих новых союзников он намеревался послать на поиски второго Камня. Уйти далеко Илльяна не могла, и потому Сокровище рано или поздно должно было оказаться у него. Тогда мир потеряет свою власть над ним, и он, мастер Эремиус, станет полновластным его, мира, владыкой.

Волшебник поднял свою левую руку и стал читать заклинание. Камень Курага тут же вспыхнул изумрудным светом, озарившим собой всю долину.

Бора замер. Туман над западной долиной засиял зеленым светом. Туда он мог добраться и за час, но спешить сейчас не следовало. Волею Митры Бора превратился из пастушка в охотника-волка, выслеживающего добычу, — волку же надлежит быть осмотрительным.

Бора сел и снял с себя пращу. Кожаные ремни ее были целы, на них не было ни трещинки. Удовлетворенно хмыкнув, Бора подвязал ее к поясу и стал осматривать прихваченные с собою пять голышей. Сколов на них не было. Мальчик вернул их в суму, сшитую из козлиной шкуры, легко поднялся на ноги и направился к долине. Кроме камней в суме его лежали кусок сыра да краюха хлеба.

Больше всего Камень Курага походил на огромный, размером в детский кулачок, изумруд. Люди, видевшие его, таковым его и считали. Однако изумрудом сей камень не был. Никто из людей не знал, чем он является на деле — порожденьем оккультных сил или естественным образованием. Тайна его покоилась на дне морском — среди поросших кораллами развалин древней Атлантиды. Мастера Эремиуса она не интересовала — с него достаточно было и того, что ему ведомы секреты оного Камня.

Он пропел первую часть заклинания и тут же ощутил тепло, исходившее от сосудов с кровью. Теперь когда защитные чары были сняты, он мог обратить эту кровь в орудие Трансформации.

Он поставил первый сосуд рядом с распятой на камне женщиной, рот которой был заткнут кляпом. Глаза ее округлились от ужаса, когда она увидела, что кровь, налитая в сосуд начинает светиться. Она еле слышно застонала.

Эремиус произнес нараспев три слога, и крышка сосуда, взлетев вверх, исчезла во тьме. Он пять раз ударил своим посохом по алтарному камню и повторил эти слоги еще дважды.

Сосуд взлетел в воздух и повис над женщиной. Эремиус поднял свой посох. Свет, излучаемый камнем, сошелся в тончайший луч, блеском своим походивший на солнце. Легким движением кисти Эремиус направил его на сосуд. Тот дрогнул и, перевернувшись, залил тело молодицы кровью. Эремиус провел посохом над ее телом так, что изумрудный луч прошелся по нему от головы до пят. Отступив назад маг стал наблюдать за Трансформацией.

Кожа молодицы стала темнеть на глазах, еще через — минуту она обратилась в чешую, покрывавшую тело иссиня-черной кольчугой. Изменилось и-само тело: теперь на камне лежала не женщина, но грозный исполин, на лапах которого поблескивали длинные острые когти. Глаза у исполина были кошачьими, уши — заостренными, зубы — тонкими и острыми, словно иглы.

Эремиус снова взмахнул посохом, и тут же цепи, сковывавшие исполина, распались. Чудовище неуверенно стало на четвереньки и, понурив голову, приблизилось к магу. Эремиус возложил руку ему на голову и легким движением смахнул с нее и длинные косы, и серебряный обод.

Трансформацию можно было считать законченной.

Из-за Алтаря вышли три Трансформы, некогда бывшие мужчинами. Они помогли своему новому товарищу встать на ноги, на что тот ответил им грозным рыком; Одна из Трансформ ударила новобранца по щеке и тоже оскалила зубы. Эремиус хотел уже было вмешаться, но тут новая Трансформа пришла в себя. В чудищах, стоявших рядом с нею, она узнала таких же, как она сама, слуг Мастера Эремиуса. Отныне единственным ее повелителем и господином был только он — Эремиус Владыка Камня.