Волшебник не в своем уме - [24]

— Цена будет слишком высока, — сдвинув брови, покачал головой Гар.

— Да? А какова будет цена, если мы не вооружимся, а Стилеты нападут? А? Нет, как бы то ни было, я думаю, вооружиться будет дешевле.

— Что ж... — несколько обескураженно проговорил Гар. — Если так судить... то несомненно, мудрее приготовиться к войне.

Браккалезе-старший кивнул:

— Будем надеяться, что и Совет поймет меня правильно.

* * *

— Некоторые из них — жуткие скряги, — шепнул Джанни Гару, когда они вошли в просторный зал. — Готовы скорее поверить в любые небылицы, чем выложить лишний флорин из своих барышей.

— Стало быть, ты и раньше бывал на заседаниях Совета?

— Нет, никогда не бывал, — мотнул головой Джанни. — Так, слухи ходят, да бывало, отец поругивался, когда домой возвращался с заседаний Совета. Я бы и сегодня сюда не пришел, если бы они не возжелали выслушать всю историю из моих уст.

— И моих, — кивнул Гар. — У них будет гораздо меньше сомнений в точности рассказа, если они выслушают очевидцев.

В зал вошел председатель Совета, и купцы, разделившиеся на небольшие группы, перестали переговариваться и развернулись к тому, кого избрали своим главой на этот год. Ольдо Болоньоло был грузным пожилым мужчиной с седыми волосами и морщинистым лицом. Но глаза его смотрели зорко и пытливо.

— Старшины, — сказал он, употребив звания членов Совета в купеческой гильдии. Здесь не имели слова гости города или помощники и ученики купцов. — Мы собрались для того, чтобы выслушать тревожные вести от Паоло Браккалезе и его сына Джанни. Я знаю, до вас доходили слухи о том, что стряслось с их караваном, но слухи порой бывают лживы. Джанни Браккалезе, говори!

Купцы-советники уже успели рассесться по своим местам, и Джанни стало не по себе от того, что на него были устремлены взгляды пятидесяти пар глаз. Он постарался забыть о волнении и дрожи в коленях и начал:

— Старшины... — Он прокашлялся, пытаясь избавиться от хрипоты. На счастье, соратники его отца поняли, как он волнуется, и молча ждали. — Старшины, — проговорил Джанни более уверенно. — Я вел торговый караван в Аччеру, дабы выторговать у старика Лудовико зерно, дерево и орцаны...

Он рассказал советникам все, от начала до конца, стараясь говорить как можно более строго и спокойно, и дал волю чувствам лишь тогда, когда заговорил о смерти старика Антонио. Тут купцы стали ерзать, возмущенно переговариваться. Джанни дождался, пока они утихнут, и возобновил повествование. Похоже, советникам очень понравилась выдумка, проявленная Гаром, когда тот предложил Джанни разыграть помешанных, а то, что Джанни спасла цыганка, их просто поразило. Но худшее он приберег напоследок и закончил рассказ передачей подслушанного разговора Стилетов о том, что некий господин нанял их для усмирения непокорных купцов. Это сообщение советники встретили возмущенными выкриками и призывами к мести. Другие советники стали призывать их к осторожности. Председатель Совета дал всем выговориться. Джанни сел, испытывая неимоверную усталость, но вместе с тем явно был доволен реакцией Совета.

А Гар неотрывно наблюдал за раскричавшимися купцами.

— И это, по-твоему, сдержанные деловые люди?

Джанни пожал плечами:

— Мы же люди как люди, и точно так же способны разгневаться, как все прочие.

— Не хотелось бы мне оказаться на месте того, на кого вы гневаетесь, — пробормотал Гар.

Председатель Совета взял палочку и ударил в гонг. Некоторые купцы оглянулись, услышав этот звук, и умолкли, а другие продолжали кричать и спорить. Председатель Совета был вынужден снова ударить в гонг, и еще раз, и еще. Наконец все утихли и расселись по местам.

— Судя по всему, у вас теперь есть свое мнение насчет происшедшего, — сухо проговорил председатель. — Быть может, теперь мы выслушаем ваши предложения, выраженные ясно и четко. Нет, Паоло Браккалезе. Это заседание созвано по вашему требованию, это вашего сына ограбили и избили, это ваши товары пропали. Вряд ли вы способны трезво оценить происшедшее. Прошу вас высказаться, Джузеппе Да Сильва! Что вы скажете об услышанном вами?

— Но если все так, как есть, мы должны как можно скорее вооружиться! — воскликнул, вскочив на ноги, рослый купец. — Вооружиться и нанять флот для охраны наших берегов.

— Не только это! — вскричал купец пониже ростом с длинными соломенными волосами. Он встал и ударил кулаком по столу. — Они убили двоих возниц и главного караванщика, а остальных увели в рабство! Они сожгли склад купца, с которым мы торговали, и убили его! Они украли товары пироджийского купца и ранили его сына! Неужто мы снесем эти оскорбления и не отомстим? Нет, мы не вправе стерпеть такого оскорбления. Ибо если мы будем сидеть сложа руки, это будет означать, что мы не против того, чтобы эти подонки поступали точно так же и впредь с любым из нас!

Многие поддержали его гневными выкриками. Но многие возразили им столь же гневными восклицаниями. Председатель ударил в гонг, и все умолкли.

— Сказано достойно и ясно, — заключил он. — Теперь мы выслушали два мнения. Одно состоит в том, что мы должны вооружиться и приготовиться к обороне города, а второе — в том, что нам следует отомстить за нанесенные оскорбления и ущерб. Если я правильно понял, отмщение должно заключаться в том, чтобы мы выслали отряд для сражения со Стилетами. Не хочет ли кто-нибудь возразить предыдущим двум ораторам? Нет, вам я слова не дам, Пьетро Сан Дузе. Вы наверняка пересыплете свою речь излишними словопрениями и эмоциями, и мне придется отцеживать смысл сказанного вами, как через сито. Карло Грепотти, вы говорите мало, но по делу и спокойно. Не будете ли так добры и не выразите ли свое мнение?