Волшебник на пути. Последний путь чародея - [160]

— До того, что это даже заставляло её ссориться с ним, — проворчал один из её охранников, слишком громко, чтобы счесть это ошибкой.

Диармид повернулся к охраннику — и ко всей дюжине её сопровождающих.

— Жена наверняка будет хорошо отзываться о муже, которого любит — но как насчёт его челяди? — Он увидел, как охранник бросил украдкой взгляд на Ансельма, и тон его сделался более резким. — Подойди, любезный, тебе нечего бояться! Для тебя найдётся место среди моих собственных домочадцев; у тебя и твоей семьи будут хижины в моих имениях для защиты от гнева сэра Ансельма! Если у тебя есть что сказать против сквайра Джорди, то говори!

— Ни единого слова! — крикнул этот поседелый крестьянин. — О нем нельзя сказать ни одного худого слова, милорд, и можно сказать уйму хороших!

— Да! — крикнул охранник помоложе. — Он рядом с нами даже за плугом дабы убедиться, что борозда проходит прямо! И шагает с сеятелями, разбрасывая семена!

— Да! — крикнул ещё один из сопровождающих Ровену. — Когда приходит время жатвы, он всегда рядом с нами с серпом и цепом! А если пахарь болен, то чихается как раз ему!

— Мы пошли бы за Джорди хоть на смерть, милорд. — Слова старого крестьянина прозвучали наполовину угрозой. — Призовите его на войну, и мы все как один последуем за ним, так как знаем, что он будет заботиться о нашем благополучии.

— И он здесь ради нас! — крикнул самый молодой. — Когда сгнило зерно в закромах, он поклялся, что мы не будем голодать, пусть даже сие будет стоить ему жизни! Умоляю вас, милорд!

Ансельм теперь отмахнулся от шепчущего ему на ухо и выступил вперёд.

— Мой сын всегда превосходно управлял имением и ладил со своими арендаторами, лорд Диармид. Если вы стремитесь к правосудию, то его следует наградить за усердие и заботу, а не отнимать у него жизнь!

— В этих словах есть немалая доля истины, милорд, — обратился к Диармиду Род. — Люди важнее оленей.

— Да, лорд–чародей. — Диармид начал проявлять толику волнения, что для него было просто изумительно. — Но по вашим же собственным доводам, если мы не будем соблюдать Лесные Законы, то как мы прокормим наш народ дичью в случае неурожая и последующего голода?

— Именно из–за угрозы голода Джорди и убил оленей, — привёл контрдовод Род. — Однако еду можно добыть не только с помощью лука и стрел, но и купив за деньги. — Могу ли я предложить штраф — скажем, в тысячу золотых?

Лорды в ужасе охнули и принялись яростно толковать между собой.

— Очень мудро, лорд–чародей, — медленно кивнул Диармид. — Штраф, на который можно воздвигнуть усадьбу — или кормить пятьдесят деревень всю голодную зиму! Да, столь высокий штраф заставит даже герцога дважды подумать, стоит ли охотиться, когда уже не сезон, и наверняка удержит от сего любого лорда помельче.

— Я отдам все чем владею! — воскликнула Ровена. — Все моё приданое, землю и драгоценности стоимостью в тысячу золотых!

— Ровена, нет! — вскрикнул Джорди.

— Какой прок в приданом без мужа? — отпарировала она, и снова повернулась к Диармиду. — Большего я предложить не могу!

— Я могу! — вскочил на ноги один из графов. — Я предлагаю сто десять фунтов!

— А я сто пятнадцать! — вскочил рядом с ним какой–то барон.

— Сто двадцать!

— Сто тридцать!

Изумлённый Род стоял столбом, покуда набирало силу это аукционное умонастроение. Диармид лишь кивал, и когда повышение прекратилось, громко объявил:

— Итого восемьсот пятьдесят, милорды, но не достаточно!

— Тогда я предложу сто пятьдесят золотых! — крикнул Ансельм. — Не забудьте, милорд, вы сказали, что сии деньги пойдут на прокорм голодных!

— И так оно и будет! — поднялся с кресла Диармид. — Я запру их в отдельном денежном сундуке и открою его, как только у людей сквайра Джорди будет нехватка хлеба! — Он повернулся к собравшейся знати. — Благодарю вас, милорды! Да будем мы все проявлять столько же щедрости и заботы о своих ближних, сколь проявили сегодня вы!

Лорды уставились друг на друга; отправляясь сюда, они определённо меньше всего думали о благотворительности.

Диармид повернулся и направился к Джорди, обнажая кинжал.

Раздались гневные крики, но Диармид лишь обошёл Джорди и перерезал его путы. Джорди поднял руки, массируя запястья, и крики стихли. Затем Диармид встряхнул цепь, сдёргивая с крюка, поймал, когда она упала, и вручил Джорди.

— Воспользуйся ею для покупки еды своим крестьянам — а если у них когда снова возникнет нужда, то лучше скажи своему герцогу, чем браться за лук!

Ровена подбежала к мужу и бросилась ему в объятия, а толпа разразилась одобрительными криками.

Посреди этих криков Ансельм подошёл к Роду, держа руку на эфесе меча.

— Если б моего сына убили, лорд–чародей, я бы поднял мятеж — и на сей раз, клянусь, смел бы своего зазнавшегося младшего брата и его надменную королеву!

— Хотя они и прислали к вам судью, у которого хватило ума понять, каким неоценимым достоянием является ваш Джорди? — спросил Род.

— То не Диармид понял сие, а вы доказали ему!

— Ну и ну, спасибо, сэр Ансельм, — медленно произнёс Род.

Ансельм уставился на него, сообразив, что сделал Роду комплимент. А затем оправился и требовательно сказал:

— Возможно в сём есть немалая доля истины — но по слухам вы покинули свой пост и бродите по стране, словно какой–то престарелый странствующий рыцарь! Кто же теперь будет смягчать правосудие короны, если Верховный Чародей покинул свой пост и бродяжничает в своё удовольствие?