Волшебник на пути. Последний путь чародея - [153]

— Да, как я понимаю, у тебя как раз в этой стороне проживают друзья.

— На самом–то деле, родственники. — Магнус нахмурясь перевёл взгляд на пламя костра. — Да, теперь, когда Корделия вышла замуж, полагаю, они родня.

— Родня? — непонимающе нахмурился Род, а затем вспомнил про дядю Алена и улыбнулся. — Ну, король возможно и доводится твоей сестре свёкром, но я не уверен, что это делает его брата Ансельма твоим дядей по брачным узам.

— В таком случае, он родственник друга семьи?

— Да, но уверен, он ко мне испытывает чувства совсем не дружеские.

— Потому что ты сыграл ключевую роль в разгроме его мятежа? Или потому, что посоветовал пощадить его?

— По обеим причинам. — Род присмотрелся к сыну повнимательней. — Правда, ты и не направляешься к нему в гости — или возникли неприятности на юге?

— Неприятности возникли на всех концах страны, пап, — вздохнул Магнус, — но всего лишь неясный недовольный ропот — ничего такого, за что я мог бы действительно уцепиться.

Поэтому ему нужно с кем–то поговорить об угрозах короне. Род был странно польщён этим, хотя и немного разочарован тем, что сын разыскал его не просто из желания пообщаться.

С другой стороны, приятно знать, что Магнус явился не с целью проверить, как там дела у его бредящего родителя.

Или все же для того?

— Значит ничего конкретного. Алеа уловила какие–то слухи, не дошедшие до тебя?

— Нет, — нахмурясь повернулся к нему Магнус. — С чего бы ей?

— Мужчины не всегда посвящаются в женские пересуды — или не достаточно интересуются ими, чтобы обращать внимание. — Род взял палку и поворошил угли; тут же затрепетали языки пламени. — И потом также, она как новоприбывшая на Грамарии может заметить какие–то вещи, мимо которых мы с тобой прошли бы даже не взглянув на них.

— Настолько привыкли к ним, что не видим в упор, — задумчиво кивнул Магнус, следуя взглядом за палкой в пламя костра. — Мы постоянно разговариваем, и уверен, она б упомянула, если бы ей что–то показалось странным.

— Тогда она должна каждый вечер упоминать о разных странностях.

— Ну, в общем да, — улыбнулся позабавленный Магнус. — Она не привыкла к эльфам, равно как и к стольким людям с псионическими талантами. И мне–таки приходится успокаивать её по поводу многого, что считается здесь самым обычным делом.

—Уж она–то определённо такой считаться не может.

— Что? Ты имеешь в виду её рост, что отличает её от других? — Магнус нахмурясь повернулся к нему; вот с этой темой он был знаком даже слишком хорошо.

— Нет, я говорю о её восприимчивости и чувствительности. — Род отложил палку и посмотрел на своего мальчика. — Очень умная женщина, сынок.

— Да. Она такая. — Магнус позволил себе чуть улыбнуться.

— Просто бездомная, последовавшая за тобой к тебе на родину?

Магнус рассмеялся.

Род удивлённо моргнул, заслышав этот редкий для Магнуса звук, а затем улыбнулся, думая, что Алеа может быть ещё важнее для Магнуса, чем он думает.

— Наверно бездомная. И определённо беглянка — но едва ли последовала за мной.

— Что сделало её такой пугливой?

— У неё умерли родители, — рассказал Магнус, — а соседи, которых она считала своими друзьями, отвернулись от неё. На её родной планете Мидгард «нормальные» люди реагировали на вызванные инбридингом аномалии, обращая в рабство тех нестандартных, кого могли, и воюя с теми, кого не могли поработить — а она была слишком высокой, чтобы считаться нормальной.

— И поэтому её сделали рабыней? Магнус кивнул.

— Земли её родителей отдали их злейшим врагам, которые после били или секли её за малейшее неподчинение.

— Пытались сломить её дух. Но им не удалось.

— Да, но что было бы, если б она осталась там. Однако в первую же ночь, когда их сынок принялся заигрывать с ней — если можно назвать приставание заигрыванием…

— Поэтому на вторую ночь она не осталась?

— Она сочла, что быстрая смерть лучше жизни, полной побоев и насилия, — сказал Магнус, — и поэтому рискнула сбежать и надеялась скрыться от охотников за рабами. Не побоялась она и стай диких собак и великанов.

— Достаточно ужасающе, — содрогнулся Род.

— Да, но есть и ещё кое–что, — нахмурился Магнус. — Она об этом никогда не рассказывала, но уверен, тут не обошлось без жестокого разочарования — и кто б там ни разбил ей сердце, он сделал это самым жестоким образом.

Род посмотрел на него.

— Но это только догадка?

— Догадка, но симптомы не позволяют мне представить себе что–либо иное — разве только нечто ещё худшее.

— Значит, она рискнула иметь дело с лесными чудовищами вместо чудовищ в человеческом облике. — Род перевёл взгляд на пламя бивачного костра. — По–твоему, ей удалось бы уцелеть самой по себе?

Магнус помолчал с минуту, обдумывая вопрос. Рода удивило, что прежде сын похоже не размышлял на эту тему.

— Неуместный вопрос?

Магнус пожал плечами.

— Она повстречалась со мной прежде, чем столкнулась со стаей диких собак. Мне пришлось делать вид, будто я не обращаю на неё внимания, лишь оставляю еду там, где она могла взять её, она хотела иметь фору для бегства, если я попытаюсь напасть.

Род кивнул.

— В конце концов, она ведь не могла знать, что ты ничем ей не угрожаешь.

— Должно быть, она что–то такое подозревала, — высказал мнение Магнус. — В последующие несколько дней она передвигалась неподалёку от меня, пока не набралась смелости заговорить со мной — и мне пришлось быть очень осторожным и стараться не сказать и не сделать ничего такого, что могло хотя бы показаться угрожающим.