Волшебник Колдовского мира - [18]

Сам не знаю, как я оказался на спине, и меня снова потащили вниз по течению, на этот раз — осторожно поддерживая мою голову над водой… Моя спутница использовала течение, чтобы ускорить наше бегство. Да, это было именно бегство — в воде сознание моё прояснилось настолько, что я стал понимать: нам грозит какая-то опасность.

Начался ливень, он неистово хлестал по поверхности воды — тучи, так долго таившие в себе угрозу, наконец расставались со своей ношей. Дождь заливал мне лицо, я закрыл глаза и почувствовал, что тревога моей спутницы усилилась.

— Надо… надо выбраться на берег… пока вода не поднялась… — уловил я её торопливую мысль.

Потом она издала мысленный сигнал такой высоты, что я не смог его воспринять. Но вскоре последовал внезапный взрыв облегчения. Наконец, она приказала:

— Теперь уходим под воду. Вдохни как можно больше воздуха и задержи дыхание.

На мой протест она не обратила никакого внимания, и мне ничего не оставалось, как подчиниться. Внезапно стало темно. Должно быть, мы не просто погрузились под воду, но очутились в какой-то подводной пещере. Человеку вообще свойственно испытывать страх перед неизвестностью, а во мне этот страх удесятерялся моей беспомощностью. Понимает ли она, что мне нужен воздух… воздух… сейчас же!..

Потом вдруг моё лицо вынырнуло на поверхность, я опять смог дышать и стал жадно глотать воздух, ощущая запах какого-то животного, словно мы попали в чью-то нору, хотя вокруг плескалась вода. Несмотря на темноту, моя спутница уверенно двигалась вперёд.

— Где мы?

— В подземном коридоре, он ведёт в жилище асптов. Ага, вот здесь надо ползти. Держись за мой пояс…

Перевернуться со спины, да ещё в тесном коридоре, было не так-то просто. Её руки поддерживали и направляли меня, помогая нащупать пояс, утыканный остроконечными ракушками. Мы выползли в большую круглую пещеру, откуда-то сверху струился призрачный свет.

Пол был устлан сухим тростником и листьями, а стены и своды покрыты ровном слоем затвердевшего ила. Наверху виднелись небольшие сквозные отверстия, но, несмотря на это, воздух был насыщен всё тем же запахом. Свет шёл также от каких-то сухих растений, тут и там торчавших из стен и излучавших бледное таинственное свечение.

Мы были в пещере не одни. У противоположной стены сидело крупное мохнатое существо. Если бы оно встало на задние лапы, то оказалось бы мне по плечо. На его круглой голове я не заметил ушей, в глаза бросался широкий рот с выступавшими наружу зубами; сильные лапы оканчивались длинными тяжёлыми клешнями. Если бы я встретил его при других обстоятельствах, то смотрел бы на него с опаской. Существо расчёсывало клешнями шерсть, глядя на мою спутницу. Я был уверен, что они мысленно переговариваются, хотя и не мог ничего уловить.

Моей спутницей была Орсия, но почему она забрала меня с острова и от какой опасности мы бежали, я не знал. Мохнатый обитатель пещеры, переваливаясь, направился к дыре в стене и, скользнув туда, исчез. Орсия повернулась ко мне.

— Дай-ка, я посмотрю твою рану, — это была не просьба, а приказание, и я подчинился. Боль терзала меня по-прежнему, и я не знал, сколько ещё смогу терпеть.

Вынув нож, Орсия распорола мне штанину, осторожно разрезала повязку — должно быть, она хорошо видела в полумраке — и внимательно осмотрела рану.

— Лучше, чем я думала. Та женщина из Долины знает толк в травах. Яд не проник глубже. Посмотрим, что тут можно сделать.

Я приподнялся на локтях, наблюдая за ней, но она, слегка надавив ладонью мне на грудь, снова уложила меня:

— Не двигайся! Я сейчас вернусь.

Орсия проползла в ту же брешь, где скрылось животное, и я остался один. Голова кружилась, боль прожигала бедро огнём.

Время тянулось томительно. Я собрал всю свою волю, чтобы вынести это ожидание, но чувствовал: ещё немного и от сильного жара потеряю сознание.

Наконец, Орсия вернулась и снова склонилась надо мной. Едва она прикоснулась к ране, я задохнулся от боли. Открыв большую плоскую раковину, Орсия стала обмазывать мне бедро чем-то мягким и влажным. Успокаивающая прохлада разлилась по ране, лишая её чувствительности. Трижды обмазала Орсия бедро, каждый раз пережидая, пока подсохнет предыдущий слой, а затем налепила сверху большие широкие листья.

Покончив с этим, она приподняла мою отяжелевшую голову и сунула мне в рот какие-то шарики, велев жевать их; они лопнули, наполняя рот горьковато-солёной жидкостью.

— Глотай! — приказала Орсия.

Преодолев отвращение, я проглотил тошнотворную жидкость, от которой запершило в горле, и Орсия, дав запить это водой из раковины-чаши, подложила мне под голову ворох тростника, который сгребла с пола.

Последнее, что я запомнил, засыпая: Орсия сидит у противоположной стены, поджав под себя ноги, держа в ладонях какой-то источник мерцающего света, рассеивающегося по стенам.

Проснулся я с ясной головой, боль в ране почти утихла. В пещере никого не было, и мне неожиданно захотелось наружу — на свежий воздух, где нет запаха этого животного — так захотелось, что будь при мне мой меч, я начал бы рубить и кромсать стены, державшие меня взаперти.

Попытавшись сесть, я обнаружил, что повязка, наложенная Орсией стала твёрдой, как камень, и настолько отяжелела, что приковала меня к месту, словно кандалы. Я встревожился, но тут Орсия вползла в пещеру, неся что-то в сетке из водорослей.