Волшебная суета - [8]
Леди придвинула к краю стола банку с порошком, от которого несколько раз чихнула и, встав на задние лапы, опрокинула его. Порошок высыпался в таз, окрасив воду в горчичный цвет.
— Спасибо, ребята. — волшебник откинулся на спинку кресла-качалки. — Прямо чувствую, как иду на поправку.
Чувствовать можно что угодно, но то, что происходит на самом деле — куда важнее.
Неконтролируемая магия, переливаясь через края воображаемого сосуда внутри волшебника, опутывала весь дом и устраивала настоящее представление.
У холодильника вдруг выросли зубы и появилась мысль поесть и набить живот чем-нибудь вкусным, половицы отрывались от пола, выгибались и, скрипя, играли мелодии. Огни свечей принимали формы животных и бегали друг за другом по воздуху, вилки и ложки маршировали из одной комнаты в другую. Дом дышал, менял размеры, то превращаясь в просторный замок, то в крохотную комнатушку, где могла уместиться только семья мышей. Менялись цвета. Красное больше не красное, зеленое отказывалось быть зеленым, а коричневый цвет исполнил мечту детства и стал розовым. Иногда все становилось черно-белым.
Стук в дверь.
— Кто там? — волшебник выпрямился на стуле и, сосредоточившись, привел пространство вокруг себя в норму.
— Гос-с-с-сподин СероБрод, впус-с-с-стите меня.
— Ангус? — этот шипящую манеру говорить волшебник мог узнать где угодно. — Подожди!
СероБрод встал, опустил халат, скрыв тазик. В следующий момент дверь открылась и в дом, плавно шагая, вполз высокий худощавый чародей, облаченный во все черное. Его лицо напоминало череп, обтянутый змеиной кожей.
— Приветс-с-с-ствую. — глаза горели зеленым огнем, если потерять концентрацию и хоть на секунду забыться, они могли загипнотизировать тебя. — Леди Морквана, добрый вечер. — Ангус провел рукой по длинной бороде из мха.
Гостя СероБрода называли Ангусом Шипящей Змеей и относили к тем темным волшебникам, для которых магия служила лишь путем боли и страха.
— Чем обязан визиту, Ангус? — пока темный маг осматривал каждый уголок комнаты, свиньи толкнули таз с волшебником и передвинули его подальше от Змеи.
Тот резко обернулся, услышав какое-то шарканье по полу, но СероБрод уже успел остановиться. Морщинистое лицо дружелюбно улыбалось.
— Ваш дом с-с-с-странно себя вел, пока я подходил к нему. — Ангус опустил руку в карман и, нащупав крохотную погремушку, потряс ей. Сходство производимого звука с природной погремушкой гремучей змеи было потрясающее. Неподготовленные люди при звуках погремушки, истошно визжа, вскакивали на стол. Ангус видел в каждом сопернике или собеседнике потенциальную жертву. По доброй воле к нему лучше не подходить и даже узнавать, какое сейчас время — очень опасная затея. Потому что в зелено-ядовитых глазах волшебника всегда читается: «Без пяти минут до обеда, глупая ты еда».
— У верховного волшебника дом тоже волшебный, Ангус.
— Вы заболели? — темный маг сменил тему для разговоров, заметив пузырьки из-под микстур.
— Конечно нет, что за глупости. Это все мои свинки что-то захворали.
Мисс Юпитер почувствовала мысленный сигнал от хозяина и, упав на бок, высунула язык.
— Все ясно. — холодно ответил Ангус.
Он считал, что животные — это еда, а никак не домашние питомцы и друзья. Только из-за СероБрода ему приходилось каждый раз, переступая через гордость, здороваться с крольчихой. И, кстати, шипел он лишь для образа и периодически забывал об этом.
— Все яс-с-с-сно. — поправил себя маг. — А вы не подхватили заразу от свиней?
— Я очень осторожен.
— Даже температура не поднялась? — маг приоткрыл дверцу холодильника и провел пальцем по кромке, где недавно росли зубы. — Вы в последнее время не чихали?
Свиньи толкнули таз, волшебник скользнул мимо стола и, схватив банку с порошком, спрятал ее в карман рубахи. Из-за разлитой свиньями воды таз не остановился у стола, а продолжил путь до холодильника.
— Нет. — неожиданной для Змея, СероБрод возник рядом с ним.
Ангус перевел взгляд со старика на место, где он еще секунду назад стоял, а потом снова на волшебника.
— А люди с-с-с-с базара говорят обратное. Они утверждают, что ваш чих уничтожил их прилавки.
— Я прогнал воров, слегка перестаравшись, только и всего, а чихнул я из-за специй. — СероБрод легонько дотронулся до плеча мага и направил его к входной двери. — Спасибо, что волнуетесь о моей здоровье, пожалуй, сегодня я пораньше лягу спать. Всего хорошего.
— Мне было не сложно, но я здес-с-с-сь по другой причине. Маркус опять хочет перенести магию в очередное кольцо. Вы ведь почтите ритуал своим присутствием?
«Если не приду, то это покажется странным, а эта змеюка и так что-то подозревает», — думал СероБрод.
Волшебник вел перед собой Ангуса, а свиньи толкали таз. Оказавшись за порогом, маг развернулся в надежде услышать ответ. Последний толчок по тазу чуть не перевернул его, вода выплеснулась и залила черные сапоги Ангуса. Он озадачено посмотрел вниз и уже собрался задать очередной вопрос, но СероБрод опередил его.
— Я обязательно приду! — дверь резко закрылась.
Ритуал Артефафакториум всегда проводится в одном из просторнейших залов Северной Небесной Крепости. Для всех чародеев ритуал был поводом для праздника и возможностью собраться в неформальной обстановке, встретиться с друзьями и коллегами. СероБрод старался приходить на каждый ритуал за изысканной и любимой едой и ради танцев с Леди Моркваной.
Позвольте представить вам: Героя, образец доблести — «Здрасьте. Где я могу найти принцессу? Мне надо ее спасти». Злодея, повелителя ужаса — «Я всех ненавижу, особенно героя». Наемника, чело… — «Перебью, но я все еще жду деньги». Такой поверхностный взгляд на людей данных профессий с вредными условиями труда — неправильный. Поэтому, пока злодей дожевывает героя, окунемся в удивительный мир сказки и познакомимся с теми, кто может и не меняет мир, но точно бьет его в бока, чтобы тот не остановился.
Я был примерным студентом, хорошим парнем из благополучной московской семьи. Плыл по течению в надежде на счастливое будущее, пока в один миг все не перевернулось с ног на голову. На пути к счастью мне пришлось отказаться от привычных взглядов и забыть давно вбитые в голову правила. Ведь, как известно, настоящее чувство не может быть загнано в рамки. Но, начав жить не по общепринятым нормам, я понял, как судьба поступает с теми, кто позволил себе стать свободным. Моя история о Москве, о любви, об искусстве и немного обо всех нас.
Сергей Носов – прозаик, драматург, автор шести романов, нескольких книг рассказов и эссе, а также оригинальных работ по психологии памятников; лауреат премии «Национальный бестселлер» (за роман «Фигурные скобки») и финалист «Большой книги» («Франсуаза, или Путь к леднику»). Новая книга «Построение квадрата на шестом уроке» приглашает взглянуть на нашу жизнь с четырех неожиданных сторон и узнать, почему опасно ночевать на комаровской даче Ахматовой, где купался Керенский, что происходит в голове шестиклассника Ромы и зачем автор этой книги залез на Александровскую колонну…
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.