Волшебная галоша - [16]
А Кузька-то, верите не верите, лежит себе на дне озера и думает: «Куда это я попал?» Выбраться из мешка все же не может. Чувствует, худо дело. Сперва было катался, бился, потом примолк. Вдруг слышит рядом снаружи голос, хитрый, старушечий:
– Что, сынок, попался?
– Попался так попался, – отвечает Кузька.
– Хочешь, выручу?
– Хочу.
– Только уговор: за выручку ты отдашь то, что у тебя есть, а я тебе – то, чего у тебя нету.
– Ладно, – согласился Кузька, а сам подумал: «У меня в карманах ничего вроде ценного нет, а у старухи и подавно. Так что баш на баш и выйдет. Да и обмануть старуху завсегда можно».
Исчезла старушка А Кузька все лежит в мешке да лежит. Час прошел, другой, третий пошел. Кузьке тошней тошного стало.
Вдруг опять голос снаружи:
– Лежишь?
– Лежу. А ты что не выполнила обещание? Развязывай мешок скорее, старуха!
– Я, во-первых, не старуха, а во-вторых, это обещала тебе моя бабушка.
– Ну, все равно развязывай! Бабушка – дедушка!
– Давай сперва меняться.
– Опять меняться! Обалдели вы все, что ли?! Хватит! Развязывай, говорю!
– Ну, не хочешь – не надо. Лежи себе.
– Эй, эй! Постой! Чего торопишься? Не дает человеку подумать. Ну, куда ни шло – давай меняться, только выпусти меня отсюдова.
– Ладно, выпущу, только отдай мне то, что у тебя есть, а я тебе то, чего у тебя нет.
– Согласен.
И снова никого. «Что за чудеса? – думает Кузька. – Видимо, что-то у меня есть самое дорогое, ради чего они все стараются. Только что?» Думал, думал – ничего не придумал. Ан, вот опять кто-то подошел. Али подплыл? Не может ничего понять Кузька.
– Значит, меняешь? – Голос опять новый.
– Да, меняю, меняю! Вот привязались!
– А что на что меняешь?
– Будто не знаешь: что есть на то, чего нету.
В ту самую минуту мешок и раскрылся. Вылез Кузька и видите вода кругом – спереди, сзади, сверху. А снизу дно, усеянное мелкими камнями. И висят прямо перед ним в воде три темные тени. Вот одна опустилась на дно и превратилась в старуху. Из ушей и носа ее торчал мох, морщинистое лицо было похоже на кожуру грецкого ореха.
– А, золотой, молодой! – с ехидной улыбкой сказала водяная старуха. – Отдавай, что обещал.
– А я и не отказываюсь. – И Кузька выворотил карманы.
– Бери что хочешь! Старуха злобно засмеялась:
– Хитришь! Зачем мне всякое барахло! Молодость-то у тебя есть, а старости-то нет! Вот и подавай мне свою молодость, забирай мою старость.
– Э, нет, – сказал Кузька, укладывая в карман свое добро. – Так дело не пойдет!
И вдруг голос его стал хриплым, старческим, а старуха расправила плечи и стала молодой красавицей со злым взглядом зеленых глаз. Кузька взглянул на ее зеленовато-белые руки, которые стали теперь гладкими и нежными, а потом на свои и вскрикнул. Кожа на его руках обвисла и сморщилась. Поясницу заломило, скрючило ноги.
Тут опустилась вниз вторая тень – это был огромный черный таймень.
– Ну, Кузьма Озерович, давай меняться.
Кузька похолодел.
– Хватит, – несмело сказал он. – Я уже отдал все самое дорогое, что у меня было, – молодость свою отдал.
– Нет, милый дружочек, не все. И не самое дорогое. Есть у тебя человеческий облик, а нет облика рыбьего. Отдавай мне человеческий, забирай себе рыбий.
Открыл Кузька рот, чтобы ответить, а вылетел изо рта только писк. Хотел Кузька руками взмахнуть, а вместо рук у него плавники. А таймень превратился в молодого красавца со злым взглядом зеленых глаз.
– Пойдем, дорогая, – сказал он бывшей старухе очень любезно. – Мы тысячу лет ожидали этого дурака.
Кузька что-то кричал, бил хвостом и успокоился только тогда, когда кто-то постучал ему в бок. Кузька оглянулся. Рядом с ним плавал малюсенький плешивый старичок:
– Эгей, Кузька! Ты со мной еще не рассчитался!
– Да у меня же забрали все, – запищал Кузька и заплакал. И слез его не было видно – кругом вода.
– Нет, не все, – захихикал старик. – Не все, не все! У тебя еще остался твой длинный рост. Теперь он тебе не нужен. Какая разница: будешь ты большой рыбой или маленькой? А в обмен я сделаю тебя волшебником.
– Ну хорошо, – согласился Кузька. – Давай меняться…
Тимофей Митрофанович умолк.
– А дальше, дедушка, а дальше?
– А дальше будет в следующий раз, – ответил чей-то незнакомый голос.
Мальчики оглянулись в дверях вагона стоял лейтенант милиции. Это был Леня Фомин.
Глава 19
В которой милиционер Степан Аванесов проявляет бдительность.
– Значит, отправились ночевать в Расторгуево?
– Так точно, товарищ полковник.
– И обещали сегодня к вечеру быть здесь?
– Так точно, товарищ полковник.
– Где же они?
– Не знаю, товарищ полковник. Может быть, дождь их за держал. Вон как хлещет.
– Да, дождина… И все же они должны были выполнить обещание. Может быть, они боятся?
– Чего? Я же им объяснил, что милиция награждает их за спасение девочки денежной премией в двадцать рублей каждого. Если б вы видели, как они обрадовались!
– Увидели? Разве их можно увидеть?
– Да нет, это я к слову. Но можно же почувствовать, как они обрадовались. Зашумели, запрыгали, закричали: «Ура, мы спасены!».
– Все это хорошо, но где же они, где Вадим Смирнов, ученик пятого класса, волосы русые, нос прямой! Где Паша Кашкин, главный любитель пирожков? Где?..
