Волшебная Башня - [37]

Это был страшный сон. Родерик Разерфорд, как и днем ранее, лишь на несколько секунд отстал от подружки, заняв второе место на пьедестале, и не оставил Уне иной возможности, как прийти на финиш лишь третьей.

Яркое солнце заставляло Уну щуриться. Она с трудом подавила крик возмущения. А когда архитектор вручил победительнице очередную голубую ленту, красотка горделиво взглянула в сторону Уны, усмехнувшись. И Уне ничего не оставалось, как горько улыбнуться в ответ. Она снова проиграла, и мысль эта была невыносима…

Глава одиннадцатая Уна и Адлер

— Кажется, моя сестра жульничает, — сказал Адлер, — поэтому я вылетел из конкурса.

Адлер и Уна сидели рядышком на бордюре и наблюдали за зрителями, покидающими Освальд-Парк. Дьякон занимал привычное место на плече у девушки. Поодаль, похожая на вывихнутый палец, вздымалась в небо Волшебная башня.

Оставалось только надеяться, что директриса Пуше из академии благородных девиц не пройдёт мимо, ибо сидеть на обочине, поставив одну ногу на канализационный люк, было совершенно неподобающе приличной девушке. Сейчас, впрочем, Уну это не волновало. В руке сыщица сжимала вторую полученную от архитектора белую ленточку с подсказкой для завтрашнего состязания. Она пока толком не успела её рассмотреть.

— Что ты сказал, прости? — переспросила Уна. В тот момент она не могла сосредоточиться ни на чём, даже чарующий ирландский акцент Адлера Айри не цеплял её внимания.

— Исидора мухлюет, говорю, — повторил парень. — Но не пойму как.

Некоторое время они посидели молча, разглядывая, как расходятся зрители. В толпе был и сэр Балтимор Разерфорд с дочерью Пенелопой и Родериком. Сэр Балтимор казался разгневанным, как никогда. Его обычно безупречная причёска вздыбилась по краям, как будто мужчина пытался вырвать из неё клочья.

— Теперь ты мне почитаешь, папуля? — спросила Пенелопа, когда семейство проходило через парковые ворота.

К удивлению Уны, сэр Балтимор выхватил книжку из крохотных ручек дочери и со всей силы швырнул прочь. Пролетев метров двадцать через ограду, книга упала в колючие заросли.

— Па-а-а-пуля! — разрыдалась Пенелопа. — Моя книжка! Как ты теперь мне почита-аешь?

Люди начали останавливаться и перешёптываться, тыча пальцами в сторону повздоривших Разерфордов.

— Не нужна мне эта клятая книга! — проорал сэр Балтимор. — Я тебе её сотню раз читал. Я каждое чёртово словечко помню!

— Папа, не срывайся на Пенелопу, — вмешался Родерик. — Ты ведь на меня злишься, не на неё.

— Да, чёрт подери, ты прав, я злюсь на тебя! — прорычал сэр Балтимор. — Ты второй раз проиграл. И без веской причины! Ты что, хочешь Разерфордов по миру пустить? Погоди, до дома доберёмся. Почему я должен… Должен… — осознав, что на него смотрят, сэр Балтимор затих. Одной рукой подхватил Пенелопу и, оставив Родерика позади, зашагал мимо любопытных зевак.

— А как же моя книга? — ревела девочка.

— Замолчи ты уже про клятую книгу. Я тебе другую куплю, — затем, покосившись на Родерика, добавил: — Если не разоримся.

Последнюю фразу он сказал почти шёпотом, но экипаж Разерфордов стоял слишком близко к сидящим на обочине Адлеру и Уне.

Именно в этот момент из ворот парка в компании матери, директрисы Пуше и нескольких молоденьких студенток академии выплыла Исидора. Никто из них даже и не глянул в сторону Уны, чему та была несказанно рада. Ей совершенно не хотелось сейчас вежливо улыбаться людям, которые относились к ней высокомерно.

Вместе с Адлером и Дьяконом девушка наблюдала, как Родерик приблизился к Исидоре и, взяв её за руку, поклонился. Та в ответ сделала реверанс.

— С красивой победой, миледи! — произнёс Родерик.

— И вас, — Исидора отпустила руку Родерика, и сыщица успела заметить что-то в её ладони.

— Записка, — вслух задумалась она.

— Что? — переспросил Адлер.

— Записка, — повторила Уна. — Родерик только что передал Исидоре записку.

Адлер закатил глаза.

— Ох, наверняка очередная любовная поэма.

— Ты знаешь про поэмы? — скромно спросила Уна, мысленно гадая, как Адлер относится к подобным проявлениям чувств.

— Ну да, — кивнул парень. — Не читал их, конечно, не могу сказать, насколько они хороши. Исидора говорит, что они только для девичьих глаз. Что бы там это ни значило.

Уна покраснела. Ей казалось, она понимает, что именно имела в виду Исидора, и на мгновение девушка размечталась, что однажды получит такое же личное «девичье» письмо от Адлера.

— Шевелись, Родерик! — прокричал сэр Балтимор.

Родерик поглядел на Исидору и пожал плечами, затем зашагал к отцовскому экипажу, Исидора же со свитой двинулась по улице в противоположном направлении.

Уна, с трудом сдерживая порыв броситься за ними, глядела дамам вслед, пока те не растворились в толпе. У кого-то из них, возможно у мадам Айри или самой Исидоры, была в распоряжении чаша-оракул. Ничто бы не доставило девушке большего удовольствия, чем поймать их на жульничестве, когда они будут доставать чашу из своего тайника.

— Тут слухи ходят, — вдруг начал Адлер, — что сэр Балтимор кучу денег поставил на это состязание.

Уна взметнула бровь.

— Думаешь, он поставил на Родерика?

Адлер поправил на голове цилиндр.

— Определённо, этим объясняется его поведение и расстройство, что Родерик пришел к финишу лишь вторым.