Волосы Ангела - [12]

Луговой улыбнулся.

– В отличие от коньяка, ЛТП остались в далеком прошлом… А как же небо? Павел Петрович?

– Вот за него, родное, и выпьем. Сегодня был последний день. Сезон прополки в этом году закончен, и теперь я действительно свободен, как птица. Да и погода – посмотрите, что творит эта сумасшедшая погода! Слышите в своей голове далекие голоса? Слышите? Это она, мерзавка, так и шепчет: займи, но выпей. Займи, но выпей… Что стоим-то? Давайте дров принесем.

Когда Луговой и Икар скрылись за палаткой, Артем, понизив голос, тихонько спросил:

– Че за грибы?

– Ботаны какие-то, – так же тихо ответила Анжела. – Один говорит, что книжки пишет. А очкарик, как я поняла,  – дельтапланерист. Думаю, общий язык быстро найдете. Оба полные придурки. Такие же, как вы с Ковтуном…

В этот момент в кармане Кулькова зазвонил сотовый. «Только этого не хватало!» – пронеслось в голове. Артем подпрыгнул с места и вынул трубку из кармана – с экрана телефона ему вновь улыбалась незнакомка с подписью «Светик».

– Да, мама! Слушаю!.. – моментально сориентировался Кульков. – Все хорошо! Буду только утром. – Продолжая говорить с несуществующим собеседником, он отошел подальше от бревна. «Ты сейчас чуть не спалился, друг мой, – тихонько выдохнул Артем, вглядываясь в наступающие летние сумерки. – Где тебя черти носят, Ковтун?!»

– Мама? – поинтересовалась Юля, когда тот вернулся обратно.

Кульков кивнул головой.

– Знакомая мелодия. Где-то я ее уже слышала, – задумчиво произнесла Анжела и пытливо посмотрела на Артема.

– Такая в каждом втором. Вы домой звонили? Родители что говорят?

– А что они могут сказать? Передавали тебе привет. Спасибо, говорят, Кулькову за незабываемую поездку. Пусть парень не волнуется, что кто-то не находит себе места и, хватаясь за сердце, пьет валерьянку. Все хорошо. С таким интеллектом, как у него, говорят, будете чувствовать себя в полной безопасности. Ночью он вам осветит путь, будет холодно – обогреет, враг нападет – грудью встанет, защитит. И манной небесной накормит, если что…

– Кто-то здесь голоден?! – раздался голос Лугового. Мужчина бросил в костровище увесистую охапку дров. Ребята промолчали. – Да не стесняйтесь вы. Я все слышал. У современной молодежи полное отсутствие комплексов. Юность сегодня говорит что думает. Делает что хочет. И мне это нравится.

– Не забывайте еще и про невероятную скромность, Вадим Николаевич, – вставил Икар, сваливая в кучу свою порцию хвороста. – А между тем у нас на ужин поистине царское блюдо. Шашлык из мяса молодого кабанчика. Могу поклясться, что вы такого никогда не ели. И, если по какой-то причине вдруг откажетесь, потом всю жизнь будете жалеть, потому что никогда и нигде больше не попробуете. Шашлык, да под коньяк! М-м! – вожделенно замычал Икар в предвкушении роскошного яства.

– Да мы, собственно, и не отказываемся, – сказал Артем.

– Я мяса не ем. За всех решать не надо, – одернула его Анжела.

– А я с огромным удовольствием съем все, что будет предложено, – прозвучал тихий Юлин голос. – Только коньяк не буду. Спасибо.

– Ну, и прекрасно! Значит, мы с Вадимом Николаевичем поделим этот волшебный напиток пополам.

Перекочевавший на рдеющих угольях из мангала огонь моментально освоился на новом месте. Вцепившись жадно в приготовленное подношение, он вспыхнул на горке сложенных домиком дров трепетно бьющимся пламенем и, задорно пощелкивая в ритм неуемного танца, наполненного обжигающей силой, благодарно осветил сидящих вкруг костровища людей.

– Первым делом, за знакомство! – произнес Икар. – Правда, мы с Вадимом Николаевичем уже немного знаем друг друга. Но на брудершафт ни разу не пили.

– Надеюсь, до этого дело не дойдет, – улыбкой отреагировал Луговой.

– Икар – это ваша настоящая фамилия? – не удержалась от вопроса Юля.

– Конечно же, нет. Икаром я называю любого, кто не представляет свою жизнь без неба. И проживает ее, только паря над землей. Моя фамилия Амелин. А вас как звать-величать?

– Юля, – ответила девушка.

– А вас? – Павел Петрович перевел свой взгляд на Кулькова. – Пардоньте, вспомнить не получается.

– Меня Артемом зовут… Это ваш дом, там, на пригорке?

– Мой, – Амелин кивнул головой. – Вот что, ребята. Вы меня заранее извините. Но я буду к вам обращаться на «ты». Потому как после второй я все равно это сделаю. И вы называйте меня Павлом. Пашей не надо, а Павлом в самый раз. Не такой я уж и старый. Ну, что, Вадим Николаевич, еще по одной?!

– А мы не частим, Павел Петрович?

– Между первой и второй… Нет, не частим. Хочу в мясо немного уксуса добавить и лаврушки, для большего изыска. Так что ожидается запланированная пауза. У вас есть лаврушка?

– Все на столе под полотенцем.

Амелин поднялся и отошел в тень к столику, куда не доставал света костра, близоруко прильнув к столешнице, стал рассматривать имеющиеся на ней предметы. Через пару минут бесплодного рысканья носом впотьмах достал из кармана фонарь и ритмично зажужжал им, в буквальном смысле выдавливая из своего «жука» тусклый пульсирующий луч.

– Скажите, где вы сможете такое увидеть? – Луговой поднял глаза в наполненное холодным мерцанием небо. – Пара дней – и красавица луна будет полной. Ни облачка. Красота!