Вольный ветер - [7]

— В таком случае я иду в наряды вместе с ним. Дела передам старшему лейтенанту Найденову. Я солгал и тоже должен быть наказан.

Четко развернулся и вышел из палатки. Панкратов так и застыл за столом с открытым ртом. Он давно знал, что прапорщика Верхоту солдаты любят и уважают. Через пару часов майор увидел прапорщика и солдата на кухне. Они оба отмывали котлы и о чем–то переговаривались. Вместо того, чтобы отменить наряды, командир прошел мимо, словно не заметив. Зато увидел лица солдат, в глазах их стояло отчуждение. Майор, разозлившись на поступок прапорщика, скрылся в палатке. Сел за стол и задумался, прокручивая ситуацию в голове. Все больше склонялся к мысли, что не прав, но извиняться накануне так и не пошел, считая, что этим унизит себя…

БТР скрылся за палатками, а Панкратов решительно направился к кухне. Снегирев снова драил котлы, почти по пояс забравшись внутрь и отчищая металлической щеткой стенки. Теперь стало ясно почему у Верхоты руки красные. Майор скомандовал:

— Рядовой Снегирев, ко мне!

Несчастный парень видимо так увлекся работой и собственными мыслями, что не слышал шагов. От внезапно раздавшегося рядом голоса командира, гулко стукнулся затылком о край котла. Буквально скатившись с высокой подножки застыл перед майором, сжимая щетку в руке. Видимо он крепко ударился. Зрачки расширились, а лицо побледнело. Панкратов поморщился:

— Извини, напугал. Отставить наряды! Признаю, что был не прав. Конечно палить тебе не стоило, но раз уж получилось так, что ж делать. Верхота прав. Каждый выплескивает свою боль, как умеет. Надеюсь, что остальные не последуют твоему примеру. Иначе, чем станете в бандитов стрелять, если все приметесь фотки расстреливать? Приведи себя в порядок и возвращайся к службе. Старлею скажешь, что я отменил наряды.

Развернулся и ушел, оставив солдата в задумчивости.

Механик жал на всю катушку, торопясь к месту схватки. Впереди грохнуло два взрыва. Верхота сунул голову внутрь и проорал:

— Быстрее, мать твою!

Механик в свою очередь яростно ответил:

— Да что я, Господь Бог, что ли? Сами знаете, какая техника! Я бы и рад быстрее, да не получается…

У Березина остался последний рожок к автомату, одна граната и тяжелый нож. За это время он успел расстрелять все патроны из винтовки и пистолета. Дважды раненый, весь иссеченный осколками камней, он продолжал отбиваться от бандитов, стараясь не подпускать их слишком близко и не высовываться. Из–за ран Алексей не мог передвигаться быстро. Приходилось все чаще переползать. Ноги не слушались, но он продолжал двигаться в сторону погранотряда. Шум реки становился все слышнее. К нему примешивался еще какой–то звук. Бандитов оставалось восемь. Теперь они осторожничали и ждали, когда у русского закончатся патроны. Время от времени кричали:

— Эй, русский, сдавайся! Мы обещаем ничего тебе не сделать, а иначе шкуру с живого сдерем.

Алексей знал, что все их обещания ложь. Халилов не оставит его живым. Десантник тяжело дышал и часто стирал ладонью струившийся вместе с кровью пот. Перебираясь за новое укрытие, получил третье ранение, в бок. Взорвавшаяся за спиной граната «наградила» его осколком. Парень глухо охнул и машинально закрыл новую рану ладонью. Вся рука мгновенно окрасилась кровью и стала липкой. Он чувствовал, как горячий осколок остывает в теле, но задумываться об этом не было времени. Чехи шли в атаку. Ладонь неприятно прилипла к прикладу, когда он прицелился. В глазах стояло марево и все же Березин выстрелил. Боевики попадали, разразившись проклятьями.

В голове от потери крови мутилось и все чаще черная пелена застилала глаза. Он боялся только одного, что потеряет сознание и не успеет очнуться. Во время короткой передышки, сумел перетянуть себя обрывками тельняшки. Рюкзак Алексей давно бросил. Осторожно выглянул в щель меж камней и сразу же срезал неосторожно высунувшегося духа. Удовлетворенно подумал: «Ну вот, уже семь».

Несмотря на огромные потери, бандиты видимо решили во что бы то ни стало поймать или убить упрямого десантника. Пока они орали проклятья, он сумел незаметно отползти метров на пятьдесят и оказалось, что сделал это вовремя. В тот камень, где он только что лежал, ударили сразу две гранаты.

Духи, уверенные, что их противник наконец погиб, в полный рост начали подходить к валуну. Алексей не стрелял, дожидаясь, когда подойдут ближе. Халилов вытаращил глаза, не обнаружив трупа за камнем. Собрался обернуться, чтобы сказать остальным и в это время Березин начал стрелять. Он стрелял, встав в полный рост. Длинная очередь, словно косой, скосила семерых оставшихся чехов. Сухо щелкнув, автомат замолчал. Кончились патроны.

Один из чеченцев начал приподниматься. Он был ранен смертельно, но желание во что бы то ни стало убить ненавистного русского, помогало ему подниматься. Березин узнал Халилова. Тот поднимал автомат, когда десантник швырнул гранату и упал за камень, ударившись головой. В черепе словно бы что–то вспыхнуло ярко–красным цветом и тут же почернело.

Через мгновение к месту последнего боя подлетела броня. Солдаты прыгали на землю на ходу, не дожидаясь остановки. Насколько позволяла дорога, рассыпались в цепь. Верхота первым добежал до худой израненой фигуры, распластавшейся у валуна. По обрывкам тельняшки понял, что перед ним свой. Дотронулся до худой шеи. Жилочка чуть билась под пальцами. Прапорщик дико заорал: