Вольные упражнения - [38]

Ладно, пусть это послужит уроком на будущее. Наталья Евгеньевна тяжело вздохнула. Помочь Тане в этом вопросе у неё не получилось. Можно было попытаться ещё написать в Федерацию по спортивной гимнастике, но что-то подсказывало Наталье Евгеньевне, что результат будет аналогичным. Да она и адреса этой Федерации не знала. При дётся искать другие пути решения. А о том, что с надеждой на помощь из Госкомспорта получилась такая неудача, Наталья Евгеньевна приняла твёрдое решение не подавать вида.

Во время ужина Наталья Евгеньевна рискнула, наконец, затронуть с Таней тему её дальнейшего обучения.

— Я сегодня разговаривала по телефону с завучем твоей школы, с Валентиной Николаевной, кажется, — начала Наталья Евгеньевна.

— И разговаривали вы, конечно, обо мне? — другой темы для разговора мамы с заведующей учебным процессом определённо быть не могло.

Наталья Евгеньевна кивнула.

— Что же сказала Валентина Николаевна? — поинтересовалась Таня.

— Она сказала, что про тебя решали на педсовете и что в начале сентября у тебя будет возможность сдать экзамены за девятый класс на дому, а потом… согласовать расписание, и к тебе будут приходить учителя. Ты будешь находиться на домашнем обучении.

От неожиданности Таня даже поперхнулась:

— А зачем они будут приходить сюда?

— Ну, для того, чтобы продолжить твоё обучение. Ты же хочешь перейти в десятый класс?

— Да, хочу. Но сюда им зачем приходить? — ответ мамы показался Тане весьма неубедительным.

— Я же говорю тебе, Тань, для того, чтобы… — Наталья Евгеньевна на мгновение осеклась. — Или у тебя на сей счёт есть другие предложения?

— Есть, конечно. Первого сентября я пойду в школу, как все. И учиться буду в классе, а не дома сидя на диване.

Наталья Евгеньевна вспомнила Танины слова о возвращении в класс. Значит, она не передумала, не отказалась от этой утопической идеи.

— Но, Таня, как ты вообще это реально представляешь? Ты только-только потихоньку ходить начала. О какой школе может идти речь?

— Ты сомневаешься, что я смогу дойти до школы?

Наталья Евгеньевна всплеснула руками. Зная Танин характер, она догадывалась, что Таня доползёт до школы в буквальном смысле, если силы закончатся раньше. Но это уже никуда не годилось.

— Танюша, послушай меня внимательно, — мама старалась говорить как можно спокойнее, хотя это у неё плохо получалось. — Врач говорил тебе, что приступать к полноценным занятиям тебе пока рано. И в справке ВКК написано, что тебе рекомендовано перейти на домашнюю форму обучения. Твой организм не настолько восстановился, чтобы подвергать его большим нагрузкам. Нарушится твой режим дня, приёма лекарств, твоей гимнастики, в конце концов. Неужели обучение в классе стоит того, чтобы так рисковать?

— А ты считаешь, что мне следует безвылазно сидеть в четырёх стенах? — Таня отодвинула в сторону тарелку с недоеденной кашей. Раз пошёл такой разговор, здесь было уже не до еды. — Мама, я всё просчитала. Режим дня не пострадает. Я немного смещу время своих занятий так, чтобы посещение школы им не мешало.

— Да не в этом дело, Таня, как ты не понимаешь! — Наталья Евгеньевна сообразила, что её аргумент с возможным нарушением режима дня не сработал. Нужно было действовать более убедительно. — Да, я допускаю, что ты сможешь, пересилив себя, дойти до школы и обратно. Но находиться полдня на занятиях, переходить из кабинета в кабинет, сидеть за партой, стоять на переменах, бегать с этажа на этаж… Таня, это же просто немыслимо. Ты не выдержишь такой нагрузки.

— Выдержу! — Танин ответ был предельно краток и, судя по её интонации, в дальнейшем обсуждении не нуждался. — Я и не такие нагрузки выдерживала.

— Тогда я немедленно звоню Сергею Тимофеевичу и говорю ему, что ты нарушаешь больничный режим, — привела Наталья Евгеньевна последний, самый, как она считала, веский аргумент. — Тебя ещё не выписали! А ты тут из себя уже героя строишь!

— Хорошо, звони, — Таня сохраняла олимпийское спокойствие. — Пусть выписывает. Я могу ответить за свои поступки и считаю, что я способна приступить к занятиям. Сергей Тимофеевич просто перестраховывается.

Аргументы Натальи Евгеньевны были исчерпаны. Не сработал ни один.

— Ты дура, Таня! — не вытерпела в конце концов мама. — Тебе предлагают вполне удобный щадящий режим обучения! А ты упёрлась в своё «могу»! А если не сможешь? Снова будешь лежать на полу, и тебе вновь придётся кромсать спину на хирургическом столе, чтобы сохранить жизнь?!

— Нет, мам, не придётся! — раз разговор пошёл на повышенных тонах, пришлось и Тане повысить голос. — Я давно научилась рассчитывать свои силы! И если я говорю, что смогу пойти в школу, значит, смогу! Я и так лишилась всего в одночасье! Но это не значит, что я буду сидеть затворницей в четырёх стенах! Я не инвалид, мам! Рано ставить на мне такое клеймо, и я всем докажу это! — выскочив из-за стола, Таня почти бегом удалилась в комнату. Оставленная трость медленно поползла по стене и с шумом грохнулась на пол.

Наталья Евгеньевна осталась сидеть за столом, машинально размазывая остатки каши по тарелке. Возможно, напоминание о хирургическом столе было излишним. В итоге вместо доверительного разговора получился скандал. И Таня теперь с ней наверняка не будет разговаривать, но в школу пойдёт всё равно, чего бы это ей ни стоило. Раз не получилось отговорить её сразу, теперь не получится уже точно.